Lapsa1
40 Этот почтенный не может поверить в это, какого черта
читать дальшеЧу Ванньин с интересом передал ивовую лозу Мо Жань, затем, собрав свет в ладони, позвал Тяньвэнь. Они были как зеркальные отражения, ни капельки не отличаясь друг от друга.
Никто не ожидал ничего подобного, даже Мо Жань не мог поверить своим глазам- как человек, который пострадал от Тяньвэнь, вероятно, около тысячи раз в прошлой жизни, он никогда не ожидал получить то же самое оружие от озера Цзиньчен.
Что происходит?
Все вместе посмотрели на Гучен-шангуна.
Гучен-шангун, казалось, тоже удивился:
- ..Могут ли существовать на самом деле две древесные элементальные духовные сущности в мире одновременно?
Сюэ Мэн спросил:
- Что вообще означает элементарная духовная сущность дерева?
Гучен-шангун объяснил:
- Существует пять стихий в мире, как вы все знаете. Культивируя духовное ядро, каждый человек соотносит его с одним или двумя элементами. Человек, наиболее врожденно богатый определенным элементом, является духовной сущностью этого элемента; например, богиня Ушань прошлого была духовной сущностью элемента земли. Однако, вообще говоря, в одном поколении может существовать только одна духовная сущность какого-либо конкретного элемента-и в настоящее время уже существует духовная сущность деревянного элемента, которому я и подарил первое деревянное элементальное оружие много лет назад.
Его взгляд остановился на Чу Ванньине.
- Когда я ковал пять высших священных оружий, я изначально планировал сделать только по одному из каждого элемента. Все шло так, как было задумано для остальных четырех, но священное оружие деревянных элементалей разлетелось на две части внутри кузницы. Я понял, что такова воля небес, и поэтому превратил две половинки ивовой лозы по отдельности в два оружия. Но даже так, я был уверен, что эти два оружия никогда не найдут владельцев одновременно, поэтому я доверил одно Цзи Байхуа и его парчовой шкатулке, в качестве меры предосторожности против любых недобросовестных интриг. Я никогда не ожидал……
Гучен-шангун покачал головой и хотел сказать что-то еще, но внезапно из ивовой лозы в руке Мо Жань вырвался яркий красный свет, и его золотое сияние постепенно сменилось алым пламенем бушующего ада. Мысли его все еще были в полном беспорядке, и он выпалил, не подумав:
- Какого черта!
Чу Ванньин попытался остановить его, но было слишком поздно.
Поэтому и он, и Гучен-шангонг могли только смотреть на Мо Жань с жалостью. Мо Жань также быстро поняла причину их взглядов. Он вспомнил:
«Первый раз, когда священное оружие меняет свой цвет, означает признание его владельца и просьбу новому хозяину дать ему имя.»
К сожалению, было уже слишком поздно. Они могли только беспомощно наблюдать, как три иероглифа, написанные изысканным и сильным каллиграфическим почерком, медленно появились на серебряной ручке ивовой лозы.
Какого Черта [Цзянуй].
Священное оружие – «Какого Черта!»
Мо Жань: “..................ААААААААААААА!!!!”
Хотя Сюэ Мэн и Ши Мэй не знали о практике именования священного оружия, они достаточно легко сложили дважды два. Сюэ Мэн согнулся пополам от смеха, схватившись за живот обеими руками и смеясь так сильно, что чуть не плакал:
- Только ты мог придумать такое имя! Ха-ха-ха- ха, хорошее имя, хорошее имя. Тяньвэнь Шицзунь и- Какого Черта, Ааа ха-ха-ха-ха!
Поскольку Мо Жань уже получил священное оружие, Сюэ Мэн и Ши Мэй также выбрали оружие, которое им понравилось-Сюэ Мэн выбрал длинный меч, а Ши Мэй выбрал короткую флейту. Ни одно из их орудий не изменилось в цвете, очевидно, еще не желая подчиняться новым хозяевам.
Но это не имело значения, они что-нибудь придумают позже.
И вот, все вернулись в усадьбу на вечернее застолье в хорошем настроении. Гучэн-шангун никогда раньше не приводил смертных в озеро Цзиньчэн; он великодушно пригласил их переночевать перед отъездом и не жалел усилий в качестве хозяина. Праздничные столы были уставлены мясом и вином, их веселье сопровождалось энергичным барабанным боем. Все отлично прровели время и расходились немного пьяными.
После этого Гоучен-шангун велел камергеру проводить гостей в их комнаты.
Комнаты для гостей примыкали к Арсеналу священного оружия. Глядя на это огромное дерево, Мо Жань подумал о только что полученном Цзянуй и не мог не призвать ивовую лозу, чтобы посмотреть на него еще раз.
«В тоске невольно ломается ветка ивы.»
Что знал этот лисий дух Цзи Байхуа, почему он сказал что-то подобное, и что именно он имел в виду под этими словами?
Он был немного пьян, алкоголь в его организме путал его мысли, но это просто не имело смысла для него . Он все не мог понять как, если Чансянси не был сломан, то как Чу Ванньин открыл его?
Конечно, ему не нравился Чу Ванньин. Что касается Чу Ванньина… он глубоко влюблен в него...... какая чушь, это даже не смешно. Думая так, он оглянулся на своего Шицзуня.
Но неожиданно Чу Ванньин тоже посмотрел на него. Их глаза встретились, и Мо Жань почувствовал, как его сердце слегка дрогнуло, словно его уколола какая-то крошечная острая булавка. Через секунду, он уже зубасто ухмылялся Чу Ванньину, но это чувство длилось всего мгновение, прежде чем он был наполнен сожалением.
Ему явно не нравился Чу Ваньнин, но почему он чувствовал такое тепло и умиротворение, когда иногда смотрел на него?
Чу Ванньин, с другой стороны, казался бесстрастным, как всегда. Он увидел, что Мо Жань позвал Цзянуи, подумав мгновение он тоже позвал Тяньвэнь.
Он подошел к Мо Жань
Цзянуй, казалось, был немного вспыльчив, чувствуя приближение другого сильного деревянного элементаля, он потрескивал искрами алого огня, некоторые искры долетали до Сюэ Мэна время от времени, как будто в шоу агрессивной конкуренции.
В противоположность этому, хотя Тяньвэнь, казалось, тоже почувствовал присутствие другого, подобного ему, он уже привык к манерам Чу Ваньнина от того, что провел с ним так много времени, и поэтому, несмотря на то, что он также был гордо воинственным, его золотой свет не превратился в возбужденное безумие, как Цзянуи, а скорее постепенно прояснялся, и, видя, что его хозяин не осуждает, становился ослепительно ярким, как будто решив показать Цзянуи устойчивое самообладание, с которым исключительное оружие должно приветствовать битву.
Два священных оружия, из одной ветви.
Одно свежее и неопытное, в то время как другое прошло через сотни сражений.
Одно вспыхнуло красным светом, как нетерпеливый и возбужденный юноша, другое засияло золотым сиянием, как гордый и надменный хозяин, стоящий на вершине самого высокого пика.
Чу Ванньин взглянул на ивовую лозу в своей руке с тихим звуком созерцания, затем его взгляд, из-под густых, опущенных ресниц, повернулся к Цзянуи. Он проговорил:
- Мо Жань
- Шицзунь?
-Возьмите..... - было немного неловко говорить Цзянуй [какого черта]. - Чу Ванньин помолчал, потом сказал: - возьми свою ивовую лозу, попробуй ее.
Каша в мозгу Мо Жань кипела и пузырилась, но он не мог понять, что происходит. Он ущипнул себя за переносицу и выдавил улыбку:
- Пожалуйста, не шути так, Шицзунь, помилуй.
- Я дам тебе фору в первые три хода.
- Я никогда раньше не пользовался ивовой лозой.……
- Десять ходов.
- Но…
Не тратя больше слов, Чу Ванньин щелкнул запястьем, и вспышка ослепительного золота направилась прямо на него! Мо Жань, чей страх перед Тяньвэнь уже глубоко укоренился в его существе, был напуган до смерти и немедленно поднял Цзянуй, чтобы блокировать. Лозы ивы раскалывали небеса, переплетаясь в воздухе, как пара драконов, сцепившихся в битве, искры золотого и алого цвета разлетались во все стороны!
Мо никогда раньше не изучал, как использовать это необычное оружие, но он так долго наблюдал за боевым стилем Чу Ванньина, и в сочетании с его исключительным врожденным талантом, ему действительно удалось защититься от атаки Чу Ванньина, хотя и это стоило немало усилий.
Они обменялись несколькими дюжинами ударов в ледяной озерной воде. Чу Ванньин сдерживался, но выступление Мо в борьбе с ним все еще было выдающимся и превзошло его ожидания.
Золотое Тяньвэнь и алое Цзянуи танцевали вместе, свет сиял это было великолепное зрелище. Лозы ивы прорвались через некогда спокойные воды, пробуждая их к жизни и разрывая на части-золото и алое переплетаются, они равны и не хотят расставаться!
Взгляд Чу Ванньина был полон похвалы, но Мо Жань, задыхаясь и совершенно измученный борьбой, не заметил этого.
Чу Ванньин сказал:
- Тяньвэнь, вернись.
Золотая лоза ивы, которая была свирепой и неумолимой, но мгновение назад сразу стала гибкой, как черный лед, тающий в родниковой воде, замерцала, когда послушно вернулась в ладонь Чу Ванньина.
Грудь Мо вздымалась, он задыхался, Цзянуи все еще потрескивал от огня в его руке. Через некоторое время у него подкосились ноги, и он упал на задницу прямо на заснеженную землю, на его лице была написана обида:
- Хватит, хватит, Шицзунь верно издевается надо мной.
- Я же дал тебе фору в 10 ходов.
Мо Жань раздраженно заскулил:
- Как десяти ходов может быть достаточно, сто еще куда ни шло! Мои руки, мои руки, они сейчас отвалятся.- Он пробормотал.- Ши Мэй, Ши Мэй, сделай мне массаж.
Сюэ Мэн насмешливо рассмеялся, а Ши Мэй изо всех сил пытался успокоить их обоих.
Чу Ванньин спокойно взглянул на них и больше ничего не сказал.
В зеленых водах замерзающего озера, уголки губ Чу Ваньнина, казалось, слегка шевельнулись, как будто в слабой, но теплой улыбке, но не было никакого способа быть уверенным. Это было только на мгновение, и в следующее мгновение он уже обернулся, небрежно держа руку за спиной и посмотрел на огромное дерево в центре двора с тысячами поникших ветвей, лицо его было непроницаемым.
В ту ночь Мо Жань сидел в комнате для гостей с мягким и чистым полом из белого песка, стены были выкрашены в аквамариновый цвет и зачарованно поблескивали лучами света, проникающими сквозь воду. Окно было приоткрыто, жемчужная занавеска мягко колыхалась на вечернем ветру, а на столе стояла лампа из ночного жемчуга, которая придавала комнате непринужденную атмосферу.
В центре комнаты стояла большая морская раковина, выложенная изнутри слоями мягкого тонкого атласа. Мо Жань опустился на кровать и снова призвал Цзянуй, держа его на весу и разглядывая. Может быть, он и вправду был слишком измучен, но вскоре заснул, лишь немного осмотрев свое оружие.
Лежа на груди Мо Жань, Цзянуй пульсировал тусклым красным светом, как будто следуя за своим хозяином в сон.....
Мо не знал, как долго он спал, но когда он проснулся, первое, что он почувствовал, был ледяной холод, за которым немедленно последовала вспышка жгучей боли в запястье.
Он глубоко вздохнул и, держась за голову, медленно сел. Странная боль в запястье усилилась по мере того, как сознание возвращалось к нему, и он с удивлением обнаружил, что порез на запястье уже покрыт запекшейся кровью.
Что происходит?
- Где я??!
Глаза Мо Жань распахнулись.
Протрезвев, он оказался в темной и совершенно незнакомой каменной комнате с небольшим вентиляционным отверстием в потолке. Холодный свет озера проникал через отверстие в узкое пространство шириной всего в несколько футов; пепельно-зеленые каменные стены, влажные и скользкие, поблескивали в слабом свете.
читать дальшеЧу Ванньин с интересом передал ивовую лозу Мо Жань, затем, собрав свет в ладони, позвал Тяньвэнь. Они были как зеркальные отражения, ни капельки не отличаясь друг от друга.
Никто не ожидал ничего подобного, даже Мо Жань не мог поверить своим глазам- как человек, который пострадал от Тяньвэнь, вероятно, около тысячи раз в прошлой жизни, он никогда не ожидал получить то же самое оружие от озера Цзиньчен.
Что происходит?
Все вместе посмотрели на Гучен-шангуна.
Гучен-шангун, казалось, тоже удивился:
- ..Могут ли существовать на самом деле две древесные элементальные духовные сущности в мире одновременно?
Сюэ Мэн спросил:
- Что вообще означает элементарная духовная сущность дерева?
Гучен-шангун объяснил:
- Существует пять стихий в мире, как вы все знаете. Культивируя духовное ядро, каждый человек соотносит его с одним или двумя элементами. Человек, наиболее врожденно богатый определенным элементом, является духовной сущностью этого элемента; например, богиня Ушань прошлого была духовной сущностью элемента земли. Однако, вообще говоря, в одном поколении может существовать только одна духовная сущность какого-либо конкретного элемента-и в настоящее время уже существует духовная сущность деревянного элемента, которому я и подарил первое деревянное элементальное оружие много лет назад.
Его взгляд остановился на Чу Ванньине.
- Когда я ковал пять высших священных оружий, я изначально планировал сделать только по одному из каждого элемента. Все шло так, как было задумано для остальных четырех, но священное оружие деревянных элементалей разлетелось на две части внутри кузницы. Я понял, что такова воля небес, и поэтому превратил две половинки ивовой лозы по отдельности в два оружия. Но даже так, я был уверен, что эти два оружия никогда не найдут владельцев одновременно, поэтому я доверил одно Цзи Байхуа и его парчовой шкатулке, в качестве меры предосторожности против любых недобросовестных интриг. Я никогда не ожидал……
Гучен-шангун покачал головой и хотел сказать что-то еще, но внезапно из ивовой лозы в руке Мо Жань вырвался яркий красный свет, и его золотое сияние постепенно сменилось алым пламенем бушующего ада. Мысли его все еще были в полном беспорядке, и он выпалил, не подумав:
- Какого черта!
Чу Ванньин попытался остановить его, но было слишком поздно.
Поэтому и он, и Гучен-шангонг могли только смотреть на Мо Жань с жалостью. Мо Жань также быстро поняла причину их взглядов. Он вспомнил:
«Первый раз, когда священное оружие меняет свой цвет, означает признание его владельца и просьбу новому хозяину дать ему имя.»
К сожалению, было уже слишком поздно. Они могли только беспомощно наблюдать, как три иероглифа, написанные изысканным и сильным каллиграфическим почерком, медленно появились на серебряной ручке ивовой лозы.
Какого Черта [Цзянуй].
Священное оружие – «Какого Черта!»
Мо Жань: “..................ААААААААААААА!!!!”
Хотя Сюэ Мэн и Ши Мэй не знали о практике именования священного оружия, они достаточно легко сложили дважды два. Сюэ Мэн согнулся пополам от смеха, схватившись за живот обеими руками и смеясь так сильно, что чуть не плакал:
- Только ты мог придумать такое имя! Ха-ха-ха- ха, хорошее имя, хорошее имя. Тяньвэнь Шицзунь и- Какого Черта, Ааа ха-ха-ха-ха!
Поскольку Мо Жань уже получил священное оружие, Сюэ Мэн и Ши Мэй также выбрали оружие, которое им понравилось-Сюэ Мэн выбрал длинный меч, а Ши Мэй выбрал короткую флейту. Ни одно из их орудий не изменилось в цвете, очевидно, еще не желая подчиняться новым хозяевам.
Но это не имело значения, они что-нибудь придумают позже.
И вот, все вернулись в усадьбу на вечернее застолье в хорошем настроении. Гучэн-шангун никогда раньше не приводил смертных в озеро Цзиньчэн; он великодушно пригласил их переночевать перед отъездом и не жалел усилий в качестве хозяина. Праздничные столы были уставлены мясом и вином, их веселье сопровождалось энергичным барабанным боем. Все отлично прровели время и расходились немного пьяными.
После этого Гоучен-шангун велел камергеру проводить гостей в их комнаты.
Комнаты для гостей примыкали к Арсеналу священного оружия. Глядя на это огромное дерево, Мо Жань подумал о только что полученном Цзянуй и не мог не призвать ивовую лозу, чтобы посмотреть на него еще раз.
«В тоске невольно ломается ветка ивы.»
Что знал этот лисий дух Цзи Байхуа, почему он сказал что-то подобное, и что именно он имел в виду под этими словами?
Он был немного пьян, алкоголь в его организме путал его мысли, но это просто не имело смысла для него . Он все не мог понять как, если Чансянси не был сломан, то как Чу Ванньин открыл его?
Конечно, ему не нравился Чу Ванньин. Что касается Чу Ванньина… он глубоко влюблен в него...... какая чушь, это даже не смешно. Думая так, он оглянулся на своего Шицзуня.
Но неожиданно Чу Ванньин тоже посмотрел на него. Их глаза встретились, и Мо Жань почувствовал, как его сердце слегка дрогнуло, словно его уколола какая-то крошечная острая булавка. Через секунду, он уже зубасто ухмылялся Чу Ванньину, но это чувство длилось всего мгновение, прежде чем он был наполнен сожалением.
Ему явно не нравился Чу Ваньнин, но почему он чувствовал такое тепло и умиротворение, когда иногда смотрел на него?
Чу Ванньин, с другой стороны, казался бесстрастным, как всегда. Он увидел, что Мо Жань позвал Цзянуи, подумав мгновение он тоже позвал Тяньвэнь.
Он подошел к Мо Жань
Цзянуй, казалось, был немного вспыльчив, чувствуя приближение другого сильного деревянного элементаля, он потрескивал искрами алого огня, некоторые искры долетали до Сюэ Мэна время от времени, как будто в шоу агрессивной конкуренции.
В противоположность этому, хотя Тяньвэнь, казалось, тоже почувствовал присутствие другого, подобного ему, он уже привык к манерам Чу Ваньнина от того, что провел с ним так много времени, и поэтому, несмотря на то, что он также был гордо воинственным, его золотой свет не превратился в возбужденное безумие, как Цзянуи, а скорее постепенно прояснялся, и, видя, что его хозяин не осуждает, становился ослепительно ярким, как будто решив показать Цзянуи устойчивое самообладание, с которым исключительное оружие должно приветствовать битву.
Два священных оружия, из одной ветви.
Одно свежее и неопытное, в то время как другое прошло через сотни сражений.
Одно вспыхнуло красным светом, как нетерпеливый и возбужденный юноша, другое засияло золотым сиянием, как гордый и надменный хозяин, стоящий на вершине самого высокого пика.
Чу Ванньин взглянул на ивовую лозу в своей руке с тихим звуком созерцания, затем его взгляд, из-под густых, опущенных ресниц, повернулся к Цзянуи. Он проговорил:
- Мо Жань
- Шицзунь?
-Возьмите..... - было немного неловко говорить Цзянуй [какого черта]. - Чу Ванньин помолчал, потом сказал: - возьми свою ивовую лозу, попробуй ее.
Каша в мозгу Мо Жань кипела и пузырилась, но он не мог понять, что происходит. Он ущипнул себя за переносицу и выдавил улыбку:
- Пожалуйста, не шути так, Шицзунь, помилуй.
- Я дам тебе фору в первые три хода.
- Я никогда раньше не пользовался ивовой лозой.……
- Десять ходов.
- Но…
Не тратя больше слов, Чу Ванньин щелкнул запястьем, и вспышка ослепительного золота направилась прямо на него! Мо Жань, чей страх перед Тяньвэнь уже глубоко укоренился в его существе, был напуган до смерти и немедленно поднял Цзянуй, чтобы блокировать. Лозы ивы раскалывали небеса, переплетаясь в воздухе, как пара драконов, сцепившихся в битве, искры золотого и алого цвета разлетались во все стороны!
Мо никогда раньше не изучал, как использовать это необычное оружие, но он так долго наблюдал за боевым стилем Чу Ванньина, и в сочетании с его исключительным врожденным талантом, ему действительно удалось защититься от атаки Чу Ванньина, хотя и это стоило немало усилий.
Они обменялись несколькими дюжинами ударов в ледяной озерной воде. Чу Ванньин сдерживался, но выступление Мо в борьбе с ним все еще было выдающимся и превзошло его ожидания.
Золотое Тяньвэнь и алое Цзянуи танцевали вместе, свет сиял это было великолепное зрелище. Лозы ивы прорвались через некогда спокойные воды, пробуждая их к жизни и разрывая на части-золото и алое переплетаются, они равны и не хотят расставаться!
Взгляд Чу Ванньина был полон похвалы, но Мо Жань, задыхаясь и совершенно измученный борьбой, не заметил этого.
Чу Ванньин сказал:
- Тяньвэнь, вернись.
Золотая лоза ивы, которая была свирепой и неумолимой, но мгновение назад сразу стала гибкой, как черный лед, тающий в родниковой воде, замерцала, когда послушно вернулась в ладонь Чу Ванньина.
Грудь Мо вздымалась, он задыхался, Цзянуи все еще потрескивал от огня в его руке. Через некоторое время у него подкосились ноги, и он упал на задницу прямо на заснеженную землю, на его лице была написана обида:
- Хватит, хватит, Шицзунь верно издевается надо мной.
- Я же дал тебе фору в 10 ходов.
Мо Жань раздраженно заскулил:
- Как десяти ходов может быть достаточно, сто еще куда ни шло! Мои руки, мои руки, они сейчас отвалятся.- Он пробормотал.- Ши Мэй, Ши Мэй, сделай мне массаж.
Сюэ Мэн насмешливо рассмеялся, а Ши Мэй изо всех сил пытался успокоить их обоих.
Чу Ванньин спокойно взглянул на них и больше ничего не сказал.
В зеленых водах замерзающего озера, уголки губ Чу Ваньнина, казалось, слегка шевельнулись, как будто в слабой, но теплой улыбке, но не было никакого способа быть уверенным. Это было только на мгновение, и в следующее мгновение он уже обернулся, небрежно держа руку за спиной и посмотрел на огромное дерево в центре двора с тысячами поникших ветвей, лицо его было непроницаемым.
В ту ночь Мо Жань сидел в комнате для гостей с мягким и чистым полом из белого песка, стены были выкрашены в аквамариновый цвет и зачарованно поблескивали лучами света, проникающими сквозь воду. Окно было приоткрыто, жемчужная занавеска мягко колыхалась на вечернем ветру, а на столе стояла лампа из ночного жемчуга, которая придавала комнате непринужденную атмосферу.
В центре комнаты стояла большая морская раковина, выложенная изнутри слоями мягкого тонкого атласа. Мо Жань опустился на кровать и снова призвал Цзянуй, держа его на весу и разглядывая. Может быть, он и вправду был слишком измучен, но вскоре заснул, лишь немного осмотрев свое оружие.
Лежа на груди Мо Жань, Цзянуй пульсировал тусклым красным светом, как будто следуя за своим хозяином в сон.....
Мо не знал, как долго он спал, но когда он проснулся, первое, что он почувствовал, был ледяной холод, за которым немедленно последовала вспышка жгучей боли в запястье.
Он глубоко вздохнул и, держась за голову, медленно сел. Странная боль в запястье усилилась по мере того, как сознание возвращалось к нему, и он с удивлением обнаружил, что порез на запястье уже покрыт запекшейся кровью.
Что происходит?
- Где я??!
Глаза Мо Жань распахнулись.
Протрезвев, он оказался в темной и совершенно незнакомой каменной комнате с небольшим вентиляционным отверстием в потолке. Холодный свет озера проникал через отверстие в узкое пространство шириной всего в несколько футов; пепельно-зеленые каменные стены, влажные и скользкие, поблескивали в слабом свете.
@темы: 2ha