Lapsa1
Гл.51 этот почтенный хозяин этого места...... Пфф Хахаха
читать дальшеВ течение следующих трех дней Чу Ванньин был еще более угрюмым, чем обычно, его характер стал еще хуже.
Негодование было ясно написано на лице старейшины Юхэн, и мрачная аура следовал за ним, куда бы он ни пошел. Ученики бросались врассыпную, как травоядные, едва завидев хищника. Даже Сюэ Чжэнъюн не осмеливался говорить с ним слишком много из-за страха перед его убийственной аурой.
Чу Ванньин не хотел признаваться, что испытывает какую-то неприязнь к Мо Жань, но, видя, как двое его учеников встретились у тренировочных манекенов и вели себя так нежно, он просто не мог сдержать ярости, вспыхнувшей в нем, и горького чувства, затопившего его грудь.
Он почувствовал отвращение.
Не только к другим, но и к себе.
Он и Мо Вейю были лишь учителем и учеником, не более того. Какое ему дело до того, к кому Мо Жань привязан, с кем хочет иметь дело?
Какое он имеет право размахивать ивовой лозой только потому, что ему не нравится то, что он видит? Если ему кто-то нравился, нравилось быть рядом с кем-то, какое это имеет отношение к тебе? Что с тобой не так? Чу Ванньин, твое сердце меньше кончика иглы! ......В любом случае, отступив на тысячу шагов, что с того, что он почувствовал невыразимое желание к Мо Жань? У него было достаточно гордости и самообладания, более чем достаточно, чтобы держать свои чувства под контролем, более чем достаточно, чтобы подавить это ужасающее желание, сколько бы времени ни потребовалось, чтобы задушить его.
Никто никогда не узнает о его неприглядной привязанности.
Ничего не останется, кроме парчового мешочка с двумя прядями волос внутри.
Мо Жань не узнает о его чувствах, точно так же, как он никогда не узнает, что на дне озера Цзиньчен, тот, кто пережил жгучую агонию, чтобы спасти его, был не Ши Мэй, а он.
Но что это за чувство?
Так это и есть...... ревность?
От одной мысли об этом Чу Ванньин задохнулся.
В течение нескольких месяцев после этого он старался избегать Мо Жань, сводя к минимуму все взаимодействия за пределами обычных инструкций по культивации и обучению.
Время шло, год подходил к концу. Однажды, когда Чу Ванньин возвращался из поездки вниз с горы, пошел снег, как только он добрался до главных ворот.
Пик Сишэн быстро покрылся серебряной вуалью. Чу Ванньин плохо переносил холод, он плотнее запахнул мантию, чтобы согреться, и быстро зашагал к залу ДанСин.
В зале пылал огонь, в медном тазу посередине потрескивали дрова.
Чу Ванньин пришел отчитаться перед Сюэ Чжэнъюн , но мастера секты нигде не было видно. Вместо этого он столкнулся там с Мо Жань.
Никого не было в зале ДанСин. Это был первый раз, когда Чу Ванньин был с ним наедине за много месяцев, и он не мог не чувствовать себя немного неловко. Более того, именно здесь и происходили события этого абсурдного сна.
Кстати говоря, Чу Ванньин действительно видел этот сон еще несколько раз, каждый раз так же четко и ясно. Первые несколько раз он так же был смущен, но через некоторое время привык и просто позволял Мо Жань делать, что он делал, вести себя как маленький сумасшедший, а сам лениво считал ресницы Мо Жань от скуки: раз, два, три ... ..
Но этот сон всегда резко обрывался в определенный критический момент и, после многих повторений одного и того же, Чу-цзунши решил, что это должно быть из-за что он чист и благороден по натуре и даже его фантазии не становятся слишком грязными.
Придя к такому выводу, старейшина Юхэн и его хрупкое, девственное сердце, наконец, смогли восстановить немного достоинства.
Но сочетание Мо Жань и зал ДанСин все-таки заставляли Чу Ваньнина интуитивно почувствовать опасность.
К несчастью, этот юноша не имел ни малейшего представления об этом. Увидев его, он распахнул свои черные глаза и лицо засветилось в широкой улыбке:
- Шицзунь, ты вернулся.
- Гм..
- Ты ищешь дядю? Тете немного не здоровится, так что он присматривает за ней. Что тебе было нужно? Я передам ему.
Чу Ванньин облизнул губы и мягко сказал:
- Ничего, не надо.
Потом сразу повернулся, чтобы уйти.
Но Мо Жань окликнул его:
- Шицзунь, пожалуйста, подожди.
- В чем дело?
Говоря это, он обернулся, но неожиданно наткнулся на протянутую руку Мо Жань, коснувшуюся его лба.
Мо Жань стряхивал с его одежды и с волос снег, приговаривая, как будто это было самой естественной вещью в мире:
- Только посмотри на себя, ты весь в снегу.
Не зная, что делать, Чу Ванньин замер, пока юноша суетливо бормотал, стряхивая с него снег, затем достал белый платок, чтобы просушить волосы.
Чу Ванньин плохо переносил холод, он не должен был замерзать, иначе он легко заболеет.
Но этот человек никогда не знал, как позаботиться о себе. В прошлой жизни, после того как он находился под домашним арестом, он часто любил сидеть во дворе и наблюдать за рыбой кои в пруду, не обращая внимания, даже когда начинал идти снег.
Поэтому он все время простужался и страдал от лихорадки. Шицзунь стал еще более хрупким после того, как его духовное ядро было разрушено. Он был прикован к постели, по крайней мере, на полмесяца каждый раз, когда заболевал, и чаша за чашей лечебного отвара практически не помогали.
И вот, когда Мо Жань увидел его покрытым снегом, наполовину растаявшим, наполовину замерзшим, он рефлекторно начал стряхивать с него снег.
Но на полпути к сушке волос он запоздало осознал, что его действия могли быть слишком интимными. Он вскинул голову как раз вовремя, чтобы встретиться лицом к лицу с парой сдержанных глаз Феникса.
Чу Ванньин пристально смотрел на него “.....”
- Ахаха, этот ученик переступил границы дозволенного, Шицзунь, конечно, может сам вытереться.
Чу Ванньин вздохнул с облегчением.
В конце концов, это был всего лишь сон.
Его ученик был таким же, как и раньше, не похожим на того парня во сне, который называл себя “этот почтенный”.
Чу Ванньин помолчал, прежде чем взять у Мо Жань предложенный платок. Он снял плащ и подошел к огню, чтобы согреть руки, затем вытер тающий снег с волос.
- С каких это пор ты наконец узнал, что такое границы? - он искоса взглянул на Мо Жань прищуренными глазами, - разве ты не всегда был равнодушен к таким вещам?”
Мо Жань:"......”
Некоторое время оба молчали. Чу Ванньин закончил вытирать волосы и рассеянно убрал платок, затем бросил бесстрастный взгляд на Мо Жань.
- В любом случае, что ты здесь делаешь?
Мо Жань поспешно ответил:
- Это конец года, отчеты за год нужно разобрать, поэтому я помогаю……
Чу Ваньнин оборвал его:
- Я знаю, что отчеты должны быть организованы, но разве это не работа Ши Минцзин ? Почему ты это делаешь?
Мо Жань пробормотал:
- Память Шицзунь действительно впечатляет.
Чу Ванньин был совершенно равнодушен к лести:
- А где он сам?
- Он сказал, что сегодня утром его немного лихорадило и болела голова.- Увидев выражение глаз Чу Ванньина, Мо Жань поспешно продолжил: - Извини, Шицзунь, это я велел ему немного отдохнуть, так что, пожалуйста, не вини его.
Такая защита похожа на острую иглу, которая уколола Чу Ванньина и заставила его сдвинуть брови. Он молчал некоторое время, потом спросил:
- Он в порядке?
Видя, что он его не винит, Мо Жань облегченно вздохнул:
- Я дал ему лекарство и подождал, пока он заснет, прежде чем уйти. Он просто простудился, через два-три дня будет в порядке. Спасибо за заботу, Шицзунь.
- Какое мне дело до этого, я просто спросил.
- мм…
- Тогда я оставляю тебя наедине с твоей работой.
Чу Ванньин вышел.
Пик Сишэн запрещает своим ученикам выполнять обязанности друг друга. Мо Жань был уверен, что Шицзунь накажет его, но чу Ванньин неожиданно отпустил его так легко. Он стоял на месте ошеломленный довольно долго, и не реагировал, пока Чу Ванньин не был уже на расстоянии.
Мо Жань поднял зонтик, прислоненный к двери, и побежал за одинокой фигурой по снегу.
- Шицзунь! Шицзунь, подожди!
Чу Ванньин обернулся. Мо Жань остановился перед ним, стряхнул снег с зонтика и раскрыл его над ними.
- Снег действительно идет, возьми зонтик с собой.
Чу Ванньин бросил на него холодный взгляд:
- Не надо.
Мо Жань попытался передать зонтик, но Чу Ванньин почувствовал только раздражение и отказался принять его. Зонтик выпал из его руки и ветром его унесло на несколько метров.
Чу Ванньин уставился на зонтик, воткнутый в снег. Некоторое время он молча смотрел на него. Это все было так просто, он хотел просто повернуться и уйти равнодушно, как он всегда делал в прошлом. Но ноги отказывались двигаться.
Точно так же, как свеча в конце концов всегда погаснет, и даже древний колодец со временем высыхает. Даже самый терпеливый человек в конце концов сломается.
Чу Ванньин повернулся, взмахнув рукавом, и закричал:
- Мо Вэйю, зачем ты пристаешь ко мне? Разве я не твой учитель, по-твоему нужен кто-то еще, чтобы заботиться обо мне!
Золотой свет собрался в его руке, когда он говорил, и Мо Жань рефлекторно сделал шаг назад, думая, что он собирается вызвать Тяньвэнь для порки снова. Но вместо этого свет поднялся в небо, словно золотой фонтан, и образовал сияющий барьер, преграждая путь снегу и ветру.
Мо Жань:"...о...”
Это был барьер для блокирования дождя и снега……
Он уперся холодным взглядом в Мо Жань:
- По-твоему, мне нужен зонт?
Он, казалось, был по-настоящему зол, барьер быстро менял цвета с движением его пальцев, от золотого до красного, фиолетового, синего, а затем зеленого.
Эффект барьера менялся с цветом. Один защищал только от снега, другой также блокировал ветер, а другой даже сохранял внутреннюю часть барьера теплой, несмотря на ледяную метель.
Эти методы были довольно мощными, и Чу Ванньин обычно не тратил свою духовную энергию, чтобы блокировать снег таким образом. Этот поступок был таким ослепительным и таким детским, что Мо Жань на мгновение лишился дара речи.
- Шицзунь, не сердись.……
- Кто сказал, что я сержусь?!- Чу Ванньин побледнел от гнева, - проваливай уже!
- Ну, я пойду….- Мо Жань взглянул на барьер, - не трать столько энергии впустую.……
- Убирайся!
Взмахом руки Чу Ваньнина духовная энергия, образующая барьер, внезапно собралась в вспышку молнии, которая приземлилась прямо перед Мо Жань.
Мо Жань просто проявлял к нему некоторую заботу из доброты своего сердца, но чуть не был поражен молнией за это. Он почувствовал себя немного обиженным и собирался что-то сказать, но когда он поднял глаза, то увидел Чу Ванньина, стоящего в снегу, лицо было бледным, но веки покраснели. Мо Жань, вздрогнул:
- Ты…
- Мы с тобой просто учитель и ученик, не более того. Не о чем беспокоиться. Так что бери свой зонт и проваливай.
Мо Жань вздрогнул, внезапно его осенило.
- Шицзунь, в тот день на тренировочном поле, когда я разговаривал с Ши Мэем, ты……
Он слышал все……
Но Чу Ванньин ничего не сказал, только повернулся, чтобы уйти.
На этот раз Мо Жань не окликнул его, и он не обернулся.
Чуть поодаль Чу Ванньин чихнул. Его шаги замедлились, затем он опустил голову и пошел еще быстрее, как будто он был зол, но также это выглядело, как будто он убегал.
Мо Жань все это время стоял в снегу, тупо глядя ему в спину, пока он не исчез, погруженный в свои мысли.
Чу Ванньин заболел, как только вернулся в павильон Красного лотоса.
Он мог использовать барьеры для защиты от дождя и снега, но он никогда не беспокоился об этом, когда дело касалось его самого, видя в этом пустую трату духовной энергии. Вот почему, когда шел дождь, он просто использовал бумажный зонтик, как и любой другой обычный человек.
Он чихал и чихал, головная боль и лихорадка быстро последовали за этим. Он уже привык к самолечению, и небольшая простуда казалась ему ерундой. Поэтому он принял лекарство, умылся и переоделся, а затем зарылся в постель, чтобы отоспаться.
Может быть, это было из-за холода, но тошнота, которая появилась с тех пор, как он получил травму на озере Цзиньчен, была особенно сильной этой ночью. Ночь прошла в туманном сне, все его тело было покрыто холодным потом и горело, как печь.
Чу Ванньин проснулся только в полдень следующего дня. Моргая затуманенными глазами, он лежал так некоторое время, прежде чем медленно встать с кровати, чтобы надеть обувь.
Он молча уставился на нее.
Его ботинки, казалось, стали немного больше за ночь......
Он присмотрелся внимательнее.
Чу Ванньин: “…………”
Даже самообладание старейшины Юхэн не выдержало такого шока.
Не то чтобы его ботинки стали больше.
Чу Ванньин тупо уставился на свои руки, ноги, босые ступни и плечо, с которого соскользнул халат.
Дело было в том, что это он...... стал меньше????
читать дальшеВ течение следующих трех дней Чу Ванньин был еще более угрюмым, чем обычно, его характер стал еще хуже.
Негодование было ясно написано на лице старейшины Юхэн, и мрачная аура следовал за ним, куда бы он ни пошел. Ученики бросались врассыпную, как травоядные, едва завидев хищника. Даже Сюэ Чжэнъюн не осмеливался говорить с ним слишком много из-за страха перед его убийственной аурой.
Чу Ванньин не хотел признаваться, что испытывает какую-то неприязнь к Мо Жань, но, видя, как двое его учеников встретились у тренировочных манекенов и вели себя так нежно, он просто не мог сдержать ярости, вспыхнувшей в нем, и горького чувства, затопившего его грудь.
Он почувствовал отвращение.
Не только к другим, но и к себе.
Он и Мо Вейю были лишь учителем и учеником, не более того. Какое ему дело до того, к кому Мо Жань привязан, с кем хочет иметь дело?
Какое он имеет право размахивать ивовой лозой только потому, что ему не нравится то, что он видит? Если ему кто-то нравился, нравилось быть рядом с кем-то, какое это имеет отношение к тебе? Что с тобой не так? Чу Ванньин, твое сердце меньше кончика иглы! ......В любом случае, отступив на тысячу шагов, что с того, что он почувствовал невыразимое желание к Мо Жань? У него было достаточно гордости и самообладания, более чем достаточно, чтобы держать свои чувства под контролем, более чем достаточно, чтобы подавить это ужасающее желание, сколько бы времени ни потребовалось, чтобы задушить его.
Никто никогда не узнает о его неприглядной привязанности.
Ничего не останется, кроме парчового мешочка с двумя прядями волос внутри.
Мо Жань не узнает о его чувствах, точно так же, как он никогда не узнает, что на дне озера Цзиньчен, тот, кто пережил жгучую агонию, чтобы спасти его, был не Ши Мэй, а он.
Но что это за чувство?
Так это и есть...... ревность?
От одной мысли об этом Чу Ванньин задохнулся.
В течение нескольких месяцев после этого он старался избегать Мо Жань, сводя к минимуму все взаимодействия за пределами обычных инструкций по культивации и обучению.
Время шло, год подходил к концу. Однажды, когда Чу Ванньин возвращался из поездки вниз с горы, пошел снег, как только он добрался до главных ворот.
Пик Сишэн быстро покрылся серебряной вуалью. Чу Ванньин плохо переносил холод, он плотнее запахнул мантию, чтобы согреться, и быстро зашагал к залу ДанСин.
В зале пылал огонь, в медном тазу посередине потрескивали дрова.
Чу Ванньин пришел отчитаться перед Сюэ Чжэнъюн , но мастера секты нигде не было видно. Вместо этого он столкнулся там с Мо Жань.
Никого не было в зале ДанСин. Это был первый раз, когда Чу Ванньин был с ним наедине за много месяцев, и он не мог не чувствовать себя немного неловко. Более того, именно здесь и происходили события этого абсурдного сна.
Кстати говоря, Чу Ванньин действительно видел этот сон еще несколько раз, каждый раз так же четко и ясно. Первые несколько раз он так же был смущен, но через некоторое время привык и просто позволял Мо Жань делать, что он делал, вести себя как маленький сумасшедший, а сам лениво считал ресницы Мо Жань от скуки: раз, два, три ... ..
Но этот сон всегда резко обрывался в определенный критический момент и, после многих повторений одного и того же, Чу-цзунши решил, что это должно быть из-за что он чист и благороден по натуре и даже его фантазии не становятся слишком грязными.
Придя к такому выводу, старейшина Юхэн и его хрупкое, девственное сердце, наконец, смогли восстановить немного достоинства.
Но сочетание Мо Жань и зал ДанСин все-таки заставляли Чу Ваньнина интуитивно почувствовать опасность.
К несчастью, этот юноша не имел ни малейшего представления об этом. Увидев его, он распахнул свои черные глаза и лицо засветилось в широкой улыбке:
- Шицзунь, ты вернулся.
- Гм..
- Ты ищешь дядю? Тете немного не здоровится, так что он присматривает за ней. Что тебе было нужно? Я передам ему.
Чу Ванньин облизнул губы и мягко сказал:
- Ничего, не надо.
Потом сразу повернулся, чтобы уйти.
Но Мо Жань окликнул его:
- Шицзунь, пожалуйста, подожди.
- В чем дело?
Говоря это, он обернулся, но неожиданно наткнулся на протянутую руку Мо Жань, коснувшуюся его лба.
Мо Жань стряхивал с его одежды и с волос снег, приговаривая, как будто это было самой естественной вещью в мире:
- Только посмотри на себя, ты весь в снегу.
Не зная, что делать, Чу Ванньин замер, пока юноша суетливо бормотал, стряхивая с него снег, затем достал белый платок, чтобы просушить волосы.
Чу Ванньин плохо переносил холод, он не должен был замерзать, иначе он легко заболеет.
Но этот человек никогда не знал, как позаботиться о себе. В прошлой жизни, после того как он находился под домашним арестом, он часто любил сидеть во дворе и наблюдать за рыбой кои в пруду, не обращая внимания, даже когда начинал идти снег.
Поэтому он все время простужался и страдал от лихорадки. Шицзунь стал еще более хрупким после того, как его духовное ядро было разрушено. Он был прикован к постели, по крайней мере, на полмесяца каждый раз, когда заболевал, и чаша за чашей лечебного отвара практически не помогали.
И вот, когда Мо Жань увидел его покрытым снегом, наполовину растаявшим, наполовину замерзшим, он рефлекторно начал стряхивать с него снег.
Но на полпути к сушке волос он запоздало осознал, что его действия могли быть слишком интимными. Он вскинул голову как раз вовремя, чтобы встретиться лицом к лицу с парой сдержанных глаз Феникса.
Чу Ванньин пристально смотрел на него “.....”
- Ахаха, этот ученик переступил границы дозволенного, Шицзунь, конечно, может сам вытереться.
Чу Ванньин вздохнул с облегчением.
В конце концов, это был всего лишь сон.
Его ученик был таким же, как и раньше, не похожим на того парня во сне, который называл себя “этот почтенный”.
Чу Ванньин помолчал, прежде чем взять у Мо Жань предложенный платок. Он снял плащ и подошел к огню, чтобы согреть руки, затем вытер тающий снег с волос.
- С каких это пор ты наконец узнал, что такое границы? - он искоса взглянул на Мо Жань прищуренными глазами, - разве ты не всегда был равнодушен к таким вещам?”
Мо Жань:"......”
Некоторое время оба молчали. Чу Ванньин закончил вытирать волосы и рассеянно убрал платок, затем бросил бесстрастный взгляд на Мо Жань.
- В любом случае, что ты здесь делаешь?
Мо Жань поспешно ответил:
- Это конец года, отчеты за год нужно разобрать, поэтому я помогаю……
Чу Ваньнин оборвал его:
- Я знаю, что отчеты должны быть организованы, но разве это не работа Ши Минцзин ? Почему ты это делаешь?
Мо Жань пробормотал:
- Память Шицзунь действительно впечатляет.
Чу Ванньин был совершенно равнодушен к лести:
- А где он сам?
- Он сказал, что сегодня утром его немного лихорадило и болела голова.- Увидев выражение глаз Чу Ванньина, Мо Жань поспешно продолжил: - Извини, Шицзунь, это я велел ему немного отдохнуть, так что, пожалуйста, не вини его.
Такая защита похожа на острую иглу, которая уколола Чу Ванньина и заставила его сдвинуть брови. Он молчал некоторое время, потом спросил:
- Он в порядке?
Видя, что он его не винит, Мо Жань облегченно вздохнул:
- Я дал ему лекарство и подождал, пока он заснет, прежде чем уйти. Он просто простудился, через два-три дня будет в порядке. Спасибо за заботу, Шицзунь.
- Какое мне дело до этого, я просто спросил.
- мм…
- Тогда я оставляю тебя наедине с твоей работой.
Чу Ванньин вышел.
Пик Сишэн запрещает своим ученикам выполнять обязанности друг друга. Мо Жань был уверен, что Шицзунь накажет его, но чу Ванньин неожиданно отпустил его так легко. Он стоял на месте ошеломленный довольно долго, и не реагировал, пока Чу Ванньин не был уже на расстоянии.
Мо Жань поднял зонтик, прислоненный к двери, и побежал за одинокой фигурой по снегу.
- Шицзунь! Шицзунь, подожди!
Чу Ванньин обернулся. Мо Жань остановился перед ним, стряхнул снег с зонтика и раскрыл его над ними.
- Снег действительно идет, возьми зонтик с собой.
Чу Ванньин бросил на него холодный взгляд:
- Не надо.
Мо Жань попытался передать зонтик, но Чу Ванньин почувствовал только раздражение и отказался принять его. Зонтик выпал из его руки и ветром его унесло на несколько метров.
Чу Ванньин уставился на зонтик, воткнутый в снег. Некоторое время он молча смотрел на него. Это все было так просто, он хотел просто повернуться и уйти равнодушно, как он всегда делал в прошлом. Но ноги отказывались двигаться.
Точно так же, как свеча в конце концов всегда погаснет, и даже древний колодец со временем высыхает. Даже самый терпеливый человек в конце концов сломается.
Чу Ванньин повернулся, взмахнув рукавом, и закричал:
- Мо Вэйю, зачем ты пристаешь ко мне? Разве я не твой учитель, по-твоему нужен кто-то еще, чтобы заботиться обо мне!
Золотой свет собрался в его руке, когда он говорил, и Мо Жань рефлекторно сделал шаг назад, думая, что он собирается вызвать Тяньвэнь для порки снова. Но вместо этого свет поднялся в небо, словно золотой фонтан, и образовал сияющий барьер, преграждая путь снегу и ветру.
Мо Жань:"...о...”
Это был барьер для блокирования дождя и снега……
Он уперся холодным взглядом в Мо Жань:
- По-твоему, мне нужен зонт?
Он, казалось, был по-настоящему зол, барьер быстро менял цвета с движением его пальцев, от золотого до красного, фиолетового, синего, а затем зеленого.
Эффект барьера менялся с цветом. Один защищал только от снега, другой также блокировал ветер, а другой даже сохранял внутреннюю часть барьера теплой, несмотря на ледяную метель.
Эти методы были довольно мощными, и Чу Ванньин обычно не тратил свою духовную энергию, чтобы блокировать снег таким образом. Этот поступок был таким ослепительным и таким детским, что Мо Жань на мгновение лишился дара речи.
- Шицзунь, не сердись.……
- Кто сказал, что я сержусь?!- Чу Ванньин побледнел от гнева, - проваливай уже!
- Ну, я пойду….- Мо Жань взглянул на барьер, - не трать столько энергии впустую.……
- Убирайся!
Взмахом руки Чу Ваньнина духовная энергия, образующая барьер, внезапно собралась в вспышку молнии, которая приземлилась прямо перед Мо Жань.
Мо Жань просто проявлял к нему некоторую заботу из доброты своего сердца, но чуть не был поражен молнией за это. Он почувствовал себя немного обиженным и собирался что-то сказать, но когда он поднял глаза, то увидел Чу Ванньина, стоящего в снегу, лицо было бледным, но веки покраснели. Мо Жань, вздрогнул:
- Ты…
- Мы с тобой просто учитель и ученик, не более того. Не о чем беспокоиться. Так что бери свой зонт и проваливай.
Мо Жань вздрогнул, внезапно его осенило.
- Шицзунь, в тот день на тренировочном поле, когда я разговаривал с Ши Мэем, ты……
Он слышал все……
Но Чу Ванньин ничего не сказал, только повернулся, чтобы уйти.
На этот раз Мо Жань не окликнул его, и он не обернулся.
Чуть поодаль Чу Ванньин чихнул. Его шаги замедлились, затем он опустил голову и пошел еще быстрее, как будто он был зол, но также это выглядело, как будто он убегал.
Мо Жань все это время стоял в снегу, тупо глядя ему в спину, пока он не исчез, погруженный в свои мысли.
Чу Ванньин заболел, как только вернулся в павильон Красного лотоса.
Он мог использовать барьеры для защиты от дождя и снега, но он никогда не беспокоился об этом, когда дело касалось его самого, видя в этом пустую трату духовной энергии. Вот почему, когда шел дождь, он просто использовал бумажный зонтик, как и любой другой обычный человек.
Он чихал и чихал, головная боль и лихорадка быстро последовали за этим. Он уже привык к самолечению, и небольшая простуда казалась ему ерундой. Поэтому он принял лекарство, умылся и переоделся, а затем зарылся в постель, чтобы отоспаться.
Может быть, это было из-за холода, но тошнота, которая появилась с тех пор, как он получил травму на озере Цзиньчен, была особенно сильной этой ночью. Ночь прошла в туманном сне, все его тело было покрыто холодным потом и горело, как печь.
Чу Ванньин проснулся только в полдень следующего дня. Моргая затуманенными глазами, он лежал так некоторое время, прежде чем медленно встать с кровати, чтобы надеть обувь.
Он молча уставился на нее.
Его ботинки, казалось, стали немного больше за ночь......
Он присмотрелся внимательнее.
Чу Ванньин: “…………”
Даже самообладание старейшины Юхэн не выдержало такого шока.
Не то чтобы его ботинки стали больше.
Чу Ванньин тупо уставился на свои руки, ноги, босые ступни и плечо, с которого соскользнул халат.
Дело было в том, что это он...... стал меньше????
@темы: 2ha