Lapsa1
читать дальше
Дослушав до этой части, гуру храма Убэй Сюаньцзин, вздохнул:
- О, Амитабха, молодой господин Мо действительно не отрицает, что он не родной племянник главы Сюэ, какая плохая карма, ох.
Кроме того некто проговорил:
- Ого… кто он?
Вокруг все даосы непонимающе загомонили:
- Так кто же он?
- Погодите, это упомянутый перед этим тот ребенок, который предложил запереть Мо Жань в собачьей клетке. – продолжил один человек.
- Возраст у них с Мо Жань похож, к тому же он и был родным сыном Мо Нянцзы. – поразмыслив таким образом вдруг его озарило прозрение. Хлопнув себя по лбу, он внезапно проговорил, - Я понял, на самом деле ты убил и мать и сына, и выдал себя за него, не потому что ты алчный, а из-за мести!
Несколько человек, услышав эти рассуждения, посчитали их очень здравыми, один за другим они смотрели на Мо Жань презрительно покровительственно и одновременно жалостливо.
- Да, по отношению к тому что случилось, это имеет смысл.
- Ай, к ненавистному человеку должны все равно проявлять жалость.
Посреди этих рассуждений и причитаний, Му Яньли вдруг прочистила горло и тут же все вокруг умолкли.
- Молодой господин Мо, - сказала она, - Я слышала, что вы постоянно недоедали в доме Цзуйюй, кроме того, там вы сполна хлебнули горя, подвергались жестокому обращению, вас мучали. Мо Нянцзы, правы вы были или нет, все равно вас бранила, это все правда?
- …да.- ответил Мо Жань.
- Тот сын Мо Нянцзы, именно он был тем ребенком, что предложил запереть вас в собачьей клетке, правда это или нет?
- Правда.
Толпа, убедившись, что только что их предположения один за другим подтвердились, вздыхали и ахали все больше и больше и кивали головами:
- Увы, как видите, действительно из вражды возник замысел убийства. Он почти наверняка ненавидел этих жестоких сына и мать.
Они были правы, как можно было не ненавидеть? Мо Нянь был одного с ним возраста, но гораздо крепче по сравнению с ним, а поскольку он был сыном Мо Нянцзы, никто в доме не смел с ним связываться. Этот ребенок с детства был злобным и непослушным, ничего особенного не было в том, что ему нравилось схватить Мо Жань и выместить на нем свою злость, бить его плетеной корзиной, постоянно подставлять его. Что-то наподобие- стащить, что попало, а затем свалить вину на Мо Жань.
Однако, тогда Мо Жань был очень скромным, пусть даже с ним обходились несправедливо, он никогда не осмеливался доносить в ответ на молодого господина А-Нянь.
В то время ему ежедневно полагалась лишь одна рисовая лепешка и если бы он решительно позволил бы себе слишком много разговаривать, то, пожалуй, и этот скромный паек ему могли урезать. Поэтому, не важно, что его бьют, неважно, что возводят напраслину, он не проронит ни звука. Если уж по-настоящему становилось невыносимо, он только и мог, что в ночной тиши свернувшись в дровяном сарае, в котором спал, тихонько немного поплакать.
Громко плакать он тоже не осмеливался. Если разбудит остальных, то он мог получить хорошую трепку.
- Вы сильно ненавидели их? – спросила Му Яньли.
Мо Жань поднял глаза, в его взгляде сквозила холодная усмешка:
- … ну а как иначе.
- Однако ваша фамилия такая же, как и у них. Вы их так сильно ненавидели и не подумали ее сменить?
- Фамилия Мо - это фамилия дома Цзуйюй. Очень много людей, кто продавал себя в этот дом брали эту фамилию. Мы все называли Мо Нянцзы «приемной матерью» или «бабушка»*. Так делали все, и я тоже привык. Не было смысла менять фамилию.
* Ганьнян или ама (точно бабушка, БКРс врет ))
- Она со всеми была такой же плохой?
- …нет. – ответил Мо Жань, - Только меня она сразу невзлюбила, а потом я еще и отпустил Сюнь Фэнжо. Она тогда стала ненавидеть меня еще больше.
- На сколько плохо относилась к вам Мо Нянцзы?
На самом деле был хороший ответ на это т вопрос. За столько лет, что Мо Жань находился в этом доме, он только раз в году, в канун нового года, могу узнать вечером вкус праздничного мяса*, потому что гости обгрызали жирную сочную половину. Кроме того, он каждый день съедал только одну лепешку. Работа была очень тяжелой и за каждую провинность его стегали плетьми.
* мясо как серп луны – это кусочек мяса в виде полумесяца с передней части ноги свиньи с хрящиком.
Однако, он правда, не хотел снова говорить обо всем этом, а поэтому так и ответил:
- Я не хочу об этом говорить.
- Хорошо, ничего страшного, можно поговорить о другом. Из-за того, что она так плохо с тобой обращалась, в то время, когда она спросила тебя о местонахождении Мо Нянь, ты поэтому солгал? – спросила Му Яньли, - Ты про себя уже все продумал тогда?
- Нет, - ответил М Жань.
Как бы он осмелился тогда солгать? Вся его жизнь, все, что у него было, одеждп, кров, еда, все было в руках Мо Нянцзы. Поэтому, услышав вопрос Мо Нянцзы, маленький Мо Жань, как пес, привыкший к постоянным побоям, тут же съежился, а потом прошептал:
- Молодой господин Нянь пошел в школу…
Мо Нянцзы отлично знала своего родного сына, про себя она подумала, «как это возможно?». Обычно этот мальчишка не любил учиться, скорее сего он опять пошел куда-то безробразничать. Однако, при сидящем рядом господине сыщике, она откашлялась и чуть кивнула:
- Ах, этот ребенок по-настоящему разумен, вот видите господин, сейчас к примеру он опять ушел на урок.
Господин сыщик ответил с улыбкой:
- А, прилежный и любознательный, по истине доброе дело. Тогда я прежде передам послание уважаемому главе Пика Сышэн, когда придет время, дядя и племянник смогут познакомиться друг с другом. Это будет скоро, не к чему спешить.
Мо Нянцзы встала и с волнением поклонилась ему напоследок:
- Премного благодарна, господин. Во времена благоденствия и процветания я не забуду вашу услугу и доброту.
После того, как господин сыщик отбыл, Мо Нянцзы очень долго сидела в оцепенении, бесконечно предаваясь мечтам и вздыхая, попеременно то плача, то опять улыбаясь.
Так прошла целая вечность, пока она с испугом, не обнаружила застывшего столбом от страха Мо Жань, который стоял за углом и смотрел на нее.
Она, должно быть считала, что жизненный опыт Дуань Ихань похож на ее собственный. А может, потому что Мо Жань совсем обнаглел и ранее отпустил ее *источник дохода. Но какова бы не была причина, при виде Мо Жань она это все вспоминала. Ей не нравился этот ребенок. Не нравился все больше и больше.
*денежное дерево
- Что смотришь? – уставилась она на него.
Маленький Мо Жань торопливо опустил длинные тонкие ресницы:
- Простите.
- На губах твоих «простите», а про себя смеешься над тем, что я тут сижу , плачу и смеюсь.
- …….
Увидев, что он молчит и только еще ниже опускает голову, Мо Нянцзы смерила его взглядом, и с ненавистью проговорила:
- Ладно. Не собираешься спорить, да что ты можешь знать? Ты двуличный *, неблагодарный сукин сын.
*Ест и внутри и снаружи, то есть, скажем получает выгоду от компании, в которой работает, но так же и передает сведения конкурентам
Мо Жань давно уже привык к том, что Мо Нянцзы называла его сукиным сыном, поэтому наклонив голову, он по-прежнему молчал.
- Хватит тут стоять столбом. Сегодня у меня хорошее настроение, я не буду бить тебя, сказала Мо Нянцзы, - Иди и разыщи молодого господина Нянь, нечего мне врать, я прекрасно знаю, что он не в школе. Приведи его сюда. Я хочу обсудить с ним одно важное дело. Живо, одна нога тут, другая там.
Услышав, что он должен пойти, разыскать молодого господина, все внутри Мо Жань тут же задрожало. Но, в конце концов он лишь кивнул головой и тихо проговорил:
- Да, приемная мама.
- Впредь не зови меня приемной матерью, - поморщилась Мо Нянцзы, - Этот дом Цзуйюй я очень скоро…. Ладно, не о чем с тобой болтать, иди.
В тот день в сумерках, Мо Жань, как велела ему Мо Нянцзы, волнуясь пошел обследовать окрестности дома Цзуйюй, разыскивая молодого господина Нянь.
Он не был уверен про себя, хочет ли он найти его побыстрее и все же не торопиться с поисками этого человека. Потому что, когда он найдет его, то несомненно молодой господин Нянь, намылит ему шею, раздосадованный тем, что он испортит ему веселье. А если он не найдет его, то по возвращению Мо Нянцзы тоже будет упрекать его, за его никчемность и нерасторопность.
Маленькая беспомощная фигурка шагала под лучами заходящего солнца.
В то время Мо Жань даже не представлял, что судьба скоро поменяет их с молодым господином местами.
Переходя с места на место, он действительно, честно его искал.
Он зашел во се места, которые обычно посещал молодой господин – речная отмель, игорный дом, публичный дом, усадьба с петушиными боями…. И везде над ним смеялись и с издевками прогоняли.
Наконец, после нескольких расспросов он узнал, что молодой господин Нянь, после полудня в компании всякого сброда ушел за город на мельницу. Говорили еще, что они несли большой холщевый мешок.
Мо Жань без колебаний, тут же быстро побежал к мельнице.
Та мельница была уже давно заброшена, а вокруг нее было кладбище. В обычный день тут никогда не был много людей. Мо Жань, пробежав весь путь, еще не дойдя до нее сразу услышал, возле мельницы какой-то шум и волнение. Сборище неряшливо одетых юнцов внутри галдели и вываливались наружу. Во главе, среди них в штанах с развязанным поясом был молодой господин Нянь.
Мо Жань торопливо проговорил:
- Молодой господин, приемная мать зовет тебя, она хочет поговорить….
Он не закончил фразу.
Потому что он заметил, в этой толпе юнцов у всех были переполнены ужасом перед большой бедой, некоторые из них даже плакали от страха, кто то сжавшись, дрожал.
Мо Жань мигом остолбенел. За много лет издевательств, у него уже развилась бдительность, поэтому заметив ярко красные глаза молодого господина Нянь, пристально уставившиеся на него, тут же мурашки побежали у него по спине и он, развернувшись, бросился бежать оттуда.
Молодой господин Нянь среагировал мгновенно. Он заорал:
- Лови его!
Мо Жань не мог соперничать в беге с этими детьми, в два счета его уже схватили, прижали к земле, и приволокли к молодому господину Нянь.
Кто-то тихо говорил:
- Как быть, а? А-Нянь, дело плохо.
- Бежать поздно, пацан нас видел.
- Может, и его вместе, тоже ….
Мо Жань понятия не имел, о чем они говорили, однако от хищного свирепого выражения на этих юных лицах у него было впечатление из двух слов - «злые демоны».
Молодой господин Нянь прищурил глаза, он и правда был среди них самым спокойным и самым мрачным.
Поразмыслив немного, он сказал:
- Не будем его убивать.
Мо Жань в ужасе поднял голову.
Убивать?
Эти люди и раньше бранили его, позорили, но он никогда и подумать не мог, что с губ этих четырнадцатилетних подростков сорвется такое слово – «убивать».
На миг он до того растерялся, что никак не отреагировал на это.
- Запрем его на мельнице и пойдем в деревню. – произнес молодой господин Нянь.
- …. – у стоящих вокруг парней на лицах застыло выражение недоумения, а затем, один длинноносый, с длинным узким лицом, уродливый парень вдруг оживился, до него начало доходить. Его глаза заблестели, ноздри, из которых все еще текли густые сопли, раздувались с покрасневшим лицом он взвизгнул:
- Отлично, отлично! Хорошая идея, а!
Постепенно дошло и до всех остальных:
- А! Так вот какой план! Все же А-Нянь потрясающий!
Эти люди сначала смотрели на Мо Жань, с лютой ненавистью, как на смертельного врага, но сейчас их пары глаз были как у голодных волков в стае, которые увидели упитанного ягненка.
Без единого слова Мо Жань затолкали на мельницу.
Вначале он бился в дверь изо всех сил, но двери быстро наглухо завалили. В деревенской мельнице не было окон, только лишь отельные полоски солнечного света проникали через щели в сломанных досках.
- Выпустите меня! – Кричал Мо Жань, - Выпустите!
Снаружи доносились крики:
- Иди сообщи властям! Быстро сообщи офицеру!
- Быстрей, быстрей! Мы здесь присмотрим, иди быстро, одна нога здесь другая там, донеси властям!
Мо Жань некоторое время кричал и бил в дверь, а когда понял, что уже не может ни кричать и открыть дверь, он сдался и в оцепенении осмотрелся кругом. Он увидел в тусклом свете другого человека, лежащего посреди помещения.
Это была какая-то девушка.
Ее лицо казалось знакомым. Он вспомнил, что это дочь из семьи хозяина лавки, торговавшим тофу, молодой господин Нянь какое-то время ухаживал за ней.
Вся одежда девочки была разорвана в клочья, юное голое тело сиротливо лежало на земле, раскинув руки и ноги. Все тело было в синяках, потайное место в особенности, в полнейшем беспорядке….
Эти скоты изнасиловали ее до смерти. Ее глаза все еще были широко открыты, они были абсолютно круглые. На щеках еще не высохли дорожки слез. Пустой взгляд был направлен в сторону Мо Жань, на дверной проем.
Мо Жань оцепенел на мгновение и вдруг издал вопль ужаса. Спиной он с грохотом, привалившись, ударился о запертую дверь. В его глазах наконец отразилось понимание, что наделали и что собираются сделать эти люди снаружи.
На самом деле молодой господин Нянь выразил ей свое расположение и не получил ответного. Тогда в его душе зародились злые мысли. Он знал. Что это девушка довольно слабая и беззащитная и в своем доме не имеет поддержки, ее было легко поймать. С несколькими приятелями они отнесли ее на мельницу и по очереди надругались над ней. Тело этой девушки было слабым, а та компания негодяев были очень грубыми в результате, в процессе девушка умерла.
- Нет…нет! – пробормотал Мо Жань. Он обернулся и начал безумно ломиться в закрытую дверь, - Откройте дверь! Откройте дверь! Это не я! Откройте дверь!
Словно отозвавшись на его жалобные мольбы, дверь распахнулась.
Мо Жань тут же бросился в открывшийся проем, но тут же несколько пар рук из толпы этих парней грубо задержала его.
Злой и коварный их главарь, молодой господин Нянь, проговорил:
- Чуть не забыл, надо сделать кое-что еще.
Он приказал парням раздеть Мо Жань и измазать его тело в крови и слизи взятых с трупа девушки.
Во время этого действа Мо Жань рыдал и боролся изо всех сил, но их силы, против толпы крепких парней была не равны. Они хотели спастись, и это желание пересилило в них все остальное. Их глаза блестели мрачным светом, как у диких зверей. Этот ребенок умоляет - ну и что, плачет - не страшно. Они все словно оглохли , вплоть до того, что кто-то даже начал обзывать Мо Жань, да еще и при этом несколько раз ударили по лицу, злобно приговаривая:
- Ты, блядь рот закрой, именно ты убийца! Насильник! Так много доказательств, как ты это объяснишь?!
- Нет… это не я! Не я…
Но как бы он не сопротивлялся, что он мог сделать? Попутно они расцарапали все его тело, и бросили в деревенской мельнице голым, заперли его с той умершей голой девушкой. А после, чтобы отвести от себя подозрения, донесли властям.
У Мо Жань не было слов для оправдания. По указу он получил в зале суда 30 ударов большой палкой. От ударов у него лопнула кожа, всего окровавленного и растерзанного его заперли в тюрьме, ждать окончательного приговора.
Но и в тюрьме заключенные насмехались над ним, они бранили его у некоторых заключенных были дочери и им было известно о его поступке. Не сдержавшись, они избили его, кто-то даже хотел изнасиловать, но все же тюремщики не хотели раздувать скандал, и они оставили его в покое.
Мо Нянцзы в ту же ночь пришла туда. В глубине души она прекрасно понимала все обстоятельства и конечно же она тоже сердилась на своего никчемного родного сына.
Однако, что с того?
Она его мать и всегда будет выгораживать своего ребенка.
Больше всего она боялась, что когда начнется суд, чиновник не сумеет удержать в руках общественное детальное расследование и если по каким-то мельчайшим деталям выйдут на ее дом, меч нависнет над головой Мо Нянь и тогда как мать и сын смогут подпрыгнув на ветке оборотиться фениксом? Послание господина сыщика уже доставлено и Пик Сышэн послал уже людей, забрать их. Она так много лет этого ждала. Так долго, томилась, что волосы на висках уж поседели.
Роскошь и почет, статус, положение — все это они с сыном заслужили.
Она не может допустить никакой промашки перед этим.
Поэтому, она изо всех сил спешила дать денег и офицерам, и тюремщикам и умоляла их спустить все на тормозах. Все это дело свалить на одного Мо Жань и хватит.
Однако, потому что совесть ее была не совсем спокойна после того, как раздала взятки, Мо Нянцзы пошла в тюрьму навестить Мо Жань. Она принесла ему целую миску тушеного мяса.
- Оно не отравлено, я не собираюсь тебя травить.
Сжавшись в углу, Мо Жань смотрел на нее. Пара черных с фиолетовым отблеском глаз глядели изможденно и беспомощно, с печалью и страданием. Так смотрят быки и бараны, свиньи и собаки, которых привели на убой.
Страх и тоска.
Но в то же время отчаяние и кротость.
Мо Нянцзы вдруг душу скрутило от какого-то страха.
Она была еще больше напугана этим непонятным ощущением, поэтому быстр поднявшись, понизила голос и со злостью проговорила:
- Так или иначе, ты все равно сирота, ни отца ни матери. Пусть тебя и жаль, но когда ты умрешь, никто не будет горевать. Я столько лет кормила тебя, и ты должен мне за мою доброту.
- ….
Мо Жань не проронил ни звука. Он не сказал ни да, ни нет.
Мо Няньцзы продолжила сквозь сжатые зубы:
- Эта миска жареного мяса я даю тебе на дорогу. Съешь. В загробном мире не ропщи на меня… у меня нет другого выбора.
Голос затих, порхнула юбка, она повернулась и ушла.
Мо Жань никогда в этой жизни еще не ел тушеного мяса.
А теперь перед ним стояла целая миска. Он посмотрел на нее немного и в итоге не стал есть. Он перевернул миску вверх дном на пол, и подлива растеклась повсюду. Замере, он уставился на нее и подумал о крови, растекавшейся из под той девушки. Его вдруг ужасно затошнило, он отвернулся и согнулся, ухватившись за стену, его сильно вырвало.
Ему нечем было рвать.
Он был человеком, который ел одну рисовую лепешку в день.
Лепешка давно уже переварилась и все, что из него вышло, было только желудочной кислотой.
В ту ночь он не смог заснуть. Все его тело, как панцирь, покрывала кровь. Кровавая корка постепенно высыхала, становилась ломкой и осыпалась словно порошок ржавчины, как сброшенная кожа, на землю.
В тюремной камере прочие преступники ссорились и болтали, никто не знал о чем он так много думал, ни один не знал, умер он или жив.
Он лежал один, свернувшись калачиком. Сам по себе. Неторопливо перебирая множество мыслей.
Там, во мраке грязной тюремной камеры, в углу, наполненном кислой вонью смешанной с ароматом тушеного мяса, умер честный и наивный Мо Жань. И родился заставивший содрогнуться в ужасе весь мир культиваторов Император, Наступающий на Бессмертных – такой, каким он был в самом начале.
В последствии это послужило причиной того, что Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия стимулировал захлестнувшую небеса ненависть.
Как же начинаешь ненавидеть обычных людей после такого. Мо Жань был таким хорошим и светлым ребёнком. Просто ужасно, что этот ребенок умер в нем.
Дослушав до этой части, гуру храма Убэй Сюаньцзин, вздохнул:
- О, Амитабха, молодой господин Мо действительно не отрицает, что он не родной племянник главы Сюэ, какая плохая карма, ох.
Кроме того некто проговорил:
- Ого… кто он?
Вокруг все даосы непонимающе загомонили:
- Так кто же он?
- Погодите, это упомянутый перед этим тот ребенок, который предложил запереть Мо Жань в собачьей клетке. – продолжил один человек.
- Возраст у них с Мо Жань похож, к тому же он и был родным сыном Мо Нянцзы. – поразмыслив таким образом вдруг его озарило прозрение. Хлопнув себя по лбу, он внезапно проговорил, - Я понял, на самом деле ты убил и мать и сына, и выдал себя за него, не потому что ты алчный, а из-за мести!
Несколько человек, услышав эти рассуждения, посчитали их очень здравыми, один за другим они смотрели на Мо Жань презрительно покровительственно и одновременно жалостливо.
- Да, по отношению к тому что случилось, это имеет смысл.
- Ай, к ненавистному человеку должны все равно проявлять жалость.
Посреди этих рассуждений и причитаний, Му Яньли вдруг прочистила горло и тут же все вокруг умолкли.
- Молодой господин Мо, - сказала она, - Я слышала, что вы постоянно недоедали в доме Цзуйюй, кроме того, там вы сполна хлебнули горя, подвергались жестокому обращению, вас мучали. Мо Нянцзы, правы вы были или нет, все равно вас бранила, это все правда?
- …да.- ответил Мо Жань.
- Тот сын Мо Нянцзы, именно он был тем ребенком, что предложил запереть вас в собачьей клетке, правда это или нет?
- Правда.
Толпа, убедившись, что только что их предположения один за другим подтвердились, вздыхали и ахали все больше и больше и кивали головами:
- Увы, как видите, действительно из вражды возник замысел убийства. Он почти наверняка ненавидел этих жестоких сына и мать.
Они были правы, как можно было не ненавидеть? Мо Нянь был одного с ним возраста, но гораздо крепче по сравнению с ним, а поскольку он был сыном Мо Нянцзы, никто в доме не смел с ним связываться. Этот ребенок с детства был злобным и непослушным, ничего особенного не было в том, что ему нравилось схватить Мо Жань и выместить на нем свою злость, бить его плетеной корзиной, постоянно подставлять его. Что-то наподобие- стащить, что попало, а затем свалить вину на Мо Жань.
Однако, тогда Мо Жань был очень скромным, пусть даже с ним обходились несправедливо, он никогда не осмеливался доносить в ответ на молодого господина А-Нянь.
В то время ему ежедневно полагалась лишь одна рисовая лепешка и если бы он решительно позволил бы себе слишком много разговаривать, то, пожалуй, и этот скромный паек ему могли урезать. Поэтому, не важно, что его бьют, неважно, что возводят напраслину, он не проронит ни звука. Если уж по-настоящему становилось невыносимо, он только и мог, что в ночной тиши свернувшись в дровяном сарае, в котором спал, тихонько немного поплакать.
Громко плакать он тоже не осмеливался. Если разбудит остальных, то он мог получить хорошую трепку.
- Вы сильно ненавидели их? – спросила Му Яньли.
Мо Жань поднял глаза, в его взгляде сквозила холодная усмешка:
- … ну а как иначе.
- Однако ваша фамилия такая же, как и у них. Вы их так сильно ненавидели и не подумали ее сменить?
- Фамилия Мо - это фамилия дома Цзуйюй. Очень много людей, кто продавал себя в этот дом брали эту фамилию. Мы все называли Мо Нянцзы «приемной матерью» или «бабушка»*. Так делали все, и я тоже привык. Не было смысла менять фамилию.
* Ганьнян или ама (точно бабушка, БКРс врет ))
- Она со всеми была такой же плохой?
- …нет. – ответил Мо Жань, - Только меня она сразу невзлюбила, а потом я еще и отпустил Сюнь Фэнжо. Она тогда стала ненавидеть меня еще больше.
- На сколько плохо относилась к вам Мо Нянцзы?
На самом деле был хороший ответ на это т вопрос. За столько лет, что Мо Жань находился в этом доме, он только раз в году, в канун нового года, могу узнать вечером вкус праздничного мяса*, потому что гости обгрызали жирную сочную половину. Кроме того, он каждый день съедал только одну лепешку. Работа была очень тяжелой и за каждую провинность его стегали плетьми.
* мясо как серп луны – это кусочек мяса в виде полумесяца с передней части ноги свиньи с хрящиком.
Однако, он правда, не хотел снова говорить обо всем этом, а поэтому так и ответил:
- Я не хочу об этом говорить.
- Хорошо, ничего страшного, можно поговорить о другом. Из-за того, что она так плохо с тобой обращалась, в то время, когда она спросила тебя о местонахождении Мо Нянь, ты поэтому солгал? – спросила Му Яньли, - Ты про себя уже все продумал тогда?
- Нет, - ответил М Жань.
Как бы он осмелился тогда солгать? Вся его жизнь, все, что у него было, одеждп, кров, еда, все было в руках Мо Нянцзы. Поэтому, услышав вопрос Мо Нянцзы, маленький Мо Жань, как пес, привыкший к постоянным побоям, тут же съежился, а потом прошептал:
- Молодой господин Нянь пошел в школу…
Мо Нянцзы отлично знала своего родного сына, про себя она подумала, «как это возможно?». Обычно этот мальчишка не любил учиться, скорее сего он опять пошел куда-то безробразничать. Однако, при сидящем рядом господине сыщике, она откашлялась и чуть кивнула:
- Ах, этот ребенок по-настоящему разумен, вот видите господин, сейчас к примеру он опять ушел на урок.
Господин сыщик ответил с улыбкой:
- А, прилежный и любознательный, по истине доброе дело. Тогда я прежде передам послание уважаемому главе Пика Сышэн, когда придет время, дядя и племянник смогут познакомиться друг с другом. Это будет скоро, не к чему спешить.
Мо Нянцзы встала и с волнением поклонилась ему напоследок:
- Премного благодарна, господин. Во времена благоденствия и процветания я не забуду вашу услугу и доброту.
После того, как господин сыщик отбыл, Мо Нянцзы очень долго сидела в оцепенении, бесконечно предаваясь мечтам и вздыхая, попеременно то плача, то опять улыбаясь.
Так прошла целая вечность, пока она с испугом, не обнаружила застывшего столбом от страха Мо Жань, который стоял за углом и смотрел на нее.
Она, должно быть считала, что жизненный опыт Дуань Ихань похож на ее собственный. А может, потому что Мо Жань совсем обнаглел и ранее отпустил ее *источник дохода. Но какова бы не была причина, при виде Мо Жань она это все вспоминала. Ей не нравился этот ребенок. Не нравился все больше и больше.
*денежное дерево
- Что смотришь? – уставилась она на него.
Маленький Мо Жань торопливо опустил длинные тонкие ресницы:
- Простите.
- На губах твоих «простите», а про себя смеешься над тем, что я тут сижу , плачу и смеюсь.
- …….
Увидев, что он молчит и только еще ниже опускает голову, Мо Нянцзы смерила его взглядом, и с ненавистью проговорила:
- Ладно. Не собираешься спорить, да что ты можешь знать? Ты двуличный *, неблагодарный сукин сын.
*Ест и внутри и снаружи, то есть, скажем получает выгоду от компании, в которой работает, но так же и передает сведения конкурентам
Мо Жань давно уже привык к том, что Мо Нянцзы называла его сукиным сыном, поэтому наклонив голову, он по-прежнему молчал.
- Хватит тут стоять столбом. Сегодня у меня хорошее настроение, я не буду бить тебя, сказала Мо Нянцзы, - Иди и разыщи молодого господина Нянь, нечего мне врать, я прекрасно знаю, что он не в школе. Приведи его сюда. Я хочу обсудить с ним одно важное дело. Живо, одна нога тут, другая там.
Услышав, что он должен пойти, разыскать молодого господина, все внутри Мо Жань тут же задрожало. Но, в конце концов он лишь кивнул головой и тихо проговорил:
- Да, приемная мама.
- Впредь не зови меня приемной матерью, - поморщилась Мо Нянцзы, - Этот дом Цзуйюй я очень скоро…. Ладно, не о чем с тобой болтать, иди.
В тот день в сумерках, Мо Жань, как велела ему Мо Нянцзы, волнуясь пошел обследовать окрестности дома Цзуйюй, разыскивая молодого господина Нянь.
Он не был уверен про себя, хочет ли он найти его побыстрее и все же не торопиться с поисками этого человека. Потому что, когда он найдет его, то несомненно молодой господин Нянь, намылит ему шею, раздосадованный тем, что он испортит ему веселье. А если он не найдет его, то по возвращению Мо Нянцзы тоже будет упрекать его, за его никчемность и нерасторопность.
Маленькая беспомощная фигурка шагала под лучами заходящего солнца.
В то время Мо Жань даже не представлял, что судьба скоро поменяет их с молодым господином местами.
Переходя с места на место, он действительно, честно его искал.
Он зашел во се места, которые обычно посещал молодой господин – речная отмель, игорный дом, публичный дом, усадьба с петушиными боями…. И везде над ним смеялись и с издевками прогоняли.
Наконец, после нескольких расспросов он узнал, что молодой господин Нянь, после полудня в компании всякого сброда ушел за город на мельницу. Говорили еще, что они несли большой холщевый мешок.
Мо Жань без колебаний, тут же быстро побежал к мельнице.
Та мельница была уже давно заброшена, а вокруг нее было кладбище. В обычный день тут никогда не был много людей. Мо Жань, пробежав весь путь, еще не дойдя до нее сразу услышал, возле мельницы какой-то шум и волнение. Сборище неряшливо одетых юнцов внутри галдели и вываливались наружу. Во главе, среди них в штанах с развязанным поясом был молодой господин Нянь.
Мо Жань торопливо проговорил:
- Молодой господин, приемная мать зовет тебя, она хочет поговорить….
Он не закончил фразу.
Потому что он заметил, в этой толпе юнцов у всех были переполнены ужасом перед большой бедой, некоторые из них даже плакали от страха, кто то сжавшись, дрожал.
Мо Жань мигом остолбенел. За много лет издевательств, у него уже развилась бдительность, поэтому заметив ярко красные глаза молодого господина Нянь, пристально уставившиеся на него, тут же мурашки побежали у него по спине и он, развернувшись, бросился бежать оттуда.
Молодой господин Нянь среагировал мгновенно. Он заорал:
- Лови его!
Мо Жань не мог соперничать в беге с этими детьми, в два счета его уже схватили, прижали к земле, и приволокли к молодому господину Нянь.
Кто-то тихо говорил:
- Как быть, а? А-Нянь, дело плохо.
- Бежать поздно, пацан нас видел.
- Может, и его вместе, тоже ….
Мо Жань понятия не имел, о чем они говорили, однако от хищного свирепого выражения на этих юных лицах у него было впечатление из двух слов - «злые демоны».
Молодой господин Нянь прищурил глаза, он и правда был среди них самым спокойным и самым мрачным.
Поразмыслив немного, он сказал:
- Не будем его убивать.
Мо Жань в ужасе поднял голову.
Убивать?
Эти люди и раньше бранили его, позорили, но он никогда и подумать не мог, что с губ этих четырнадцатилетних подростков сорвется такое слово – «убивать».
На миг он до того растерялся, что никак не отреагировал на это.
- Запрем его на мельнице и пойдем в деревню. – произнес молодой господин Нянь.
- …. – у стоящих вокруг парней на лицах застыло выражение недоумения, а затем, один длинноносый, с длинным узким лицом, уродливый парень вдруг оживился, до него начало доходить. Его глаза заблестели, ноздри, из которых все еще текли густые сопли, раздувались с покрасневшим лицом он взвизгнул:
- Отлично, отлично! Хорошая идея, а!
Постепенно дошло и до всех остальных:
- А! Так вот какой план! Все же А-Нянь потрясающий!
Эти люди сначала смотрели на Мо Жань, с лютой ненавистью, как на смертельного врага, но сейчас их пары глаз были как у голодных волков в стае, которые увидели упитанного ягненка.
Без единого слова Мо Жань затолкали на мельницу.
Вначале он бился в дверь изо всех сил, но двери быстро наглухо завалили. В деревенской мельнице не было окон, только лишь отельные полоски солнечного света проникали через щели в сломанных досках.
- Выпустите меня! – Кричал Мо Жань, - Выпустите!
Снаружи доносились крики:
- Иди сообщи властям! Быстро сообщи офицеру!
- Быстрей, быстрей! Мы здесь присмотрим, иди быстро, одна нога здесь другая там, донеси властям!
Мо Жань некоторое время кричал и бил в дверь, а когда понял, что уже не может ни кричать и открыть дверь, он сдался и в оцепенении осмотрелся кругом. Он увидел в тусклом свете другого человека, лежащего посреди помещения.
Это была какая-то девушка.
Ее лицо казалось знакомым. Он вспомнил, что это дочь из семьи хозяина лавки, торговавшим тофу, молодой господин Нянь какое-то время ухаживал за ней.
Вся одежда девочки была разорвана в клочья, юное голое тело сиротливо лежало на земле, раскинув руки и ноги. Все тело было в синяках, потайное место в особенности, в полнейшем беспорядке….
Эти скоты изнасиловали ее до смерти. Ее глаза все еще были широко открыты, они были абсолютно круглые. На щеках еще не высохли дорожки слез. Пустой взгляд был направлен в сторону Мо Жань, на дверной проем.
Мо Жань оцепенел на мгновение и вдруг издал вопль ужаса. Спиной он с грохотом, привалившись, ударился о запертую дверь. В его глазах наконец отразилось понимание, что наделали и что собираются сделать эти люди снаружи.
На самом деле молодой господин Нянь выразил ей свое расположение и не получил ответного. Тогда в его душе зародились злые мысли. Он знал. Что это девушка довольно слабая и беззащитная и в своем доме не имеет поддержки, ее было легко поймать. С несколькими приятелями они отнесли ее на мельницу и по очереди надругались над ней. Тело этой девушки было слабым, а та компания негодяев были очень грубыми в результате, в процессе девушка умерла.
- Нет…нет! – пробормотал Мо Жань. Он обернулся и начал безумно ломиться в закрытую дверь, - Откройте дверь! Откройте дверь! Это не я! Откройте дверь!
Словно отозвавшись на его жалобные мольбы, дверь распахнулась.
Мо Жань тут же бросился в открывшийся проем, но тут же несколько пар рук из толпы этих парней грубо задержала его.
Злой и коварный их главарь, молодой господин Нянь, проговорил:
- Чуть не забыл, надо сделать кое-что еще.
Он приказал парням раздеть Мо Жань и измазать его тело в крови и слизи взятых с трупа девушки.
Во время этого действа Мо Жань рыдал и боролся изо всех сил, но их силы, против толпы крепких парней была не равны. Они хотели спастись, и это желание пересилило в них все остальное. Их глаза блестели мрачным светом, как у диких зверей. Этот ребенок умоляет - ну и что, плачет - не страшно. Они все словно оглохли , вплоть до того, что кто-то даже начал обзывать Мо Жань, да еще и при этом несколько раз ударили по лицу, злобно приговаривая:
- Ты, блядь рот закрой, именно ты убийца! Насильник! Так много доказательств, как ты это объяснишь?!
- Нет… это не я! Не я…
Но как бы он не сопротивлялся, что он мог сделать? Попутно они расцарапали все его тело, и бросили в деревенской мельнице голым, заперли его с той умершей голой девушкой. А после, чтобы отвести от себя подозрения, донесли властям.
У Мо Жань не было слов для оправдания. По указу он получил в зале суда 30 ударов большой палкой. От ударов у него лопнула кожа, всего окровавленного и растерзанного его заперли в тюрьме, ждать окончательного приговора.
Но и в тюрьме заключенные насмехались над ним, они бранили его у некоторых заключенных были дочери и им было известно о его поступке. Не сдержавшись, они избили его, кто-то даже хотел изнасиловать, но все же тюремщики не хотели раздувать скандал, и они оставили его в покое.
Мо Нянцзы в ту же ночь пришла туда. В глубине души она прекрасно понимала все обстоятельства и конечно же она тоже сердилась на своего никчемного родного сына.
Однако, что с того?
Она его мать и всегда будет выгораживать своего ребенка.
Больше всего она боялась, что когда начнется суд, чиновник не сумеет удержать в руках общественное детальное расследование и если по каким-то мельчайшим деталям выйдут на ее дом, меч нависнет над головой Мо Нянь и тогда как мать и сын смогут подпрыгнув на ветке оборотиться фениксом? Послание господина сыщика уже доставлено и Пик Сышэн послал уже людей, забрать их. Она так много лет этого ждала. Так долго, томилась, что волосы на висках уж поседели.
Роскошь и почет, статус, положение — все это они с сыном заслужили.
Она не может допустить никакой промашки перед этим.
Поэтому, она изо всех сил спешила дать денег и офицерам, и тюремщикам и умоляла их спустить все на тормозах. Все это дело свалить на одного Мо Жань и хватит.
Однако, потому что совесть ее была не совсем спокойна после того, как раздала взятки, Мо Нянцзы пошла в тюрьму навестить Мо Жань. Она принесла ему целую миску тушеного мяса.
- Оно не отравлено, я не собираюсь тебя травить.
Сжавшись в углу, Мо Жань смотрел на нее. Пара черных с фиолетовым отблеском глаз глядели изможденно и беспомощно, с печалью и страданием. Так смотрят быки и бараны, свиньи и собаки, которых привели на убой.
Страх и тоска.
Но в то же время отчаяние и кротость.
Мо Нянцзы вдруг душу скрутило от какого-то страха.
Она была еще больше напугана этим непонятным ощущением, поэтому быстр поднявшись, понизила голос и со злостью проговорила:
- Так или иначе, ты все равно сирота, ни отца ни матери. Пусть тебя и жаль, но когда ты умрешь, никто не будет горевать. Я столько лет кормила тебя, и ты должен мне за мою доброту.
- ….
Мо Жань не проронил ни звука. Он не сказал ни да, ни нет.
Мо Няньцзы продолжила сквозь сжатые зубы:
- Эта миска жареного мяса я даю тебе на дорогу. Съешь. В загробном мире не ропщи на меня… у меня нет другого выбора.
Голос затих, порхнула юбка, она повернулась и ушла.
Мо Жань никогда в этой жизни еще не ел тушеного мяса.
А теперь перед ним стояла целая миска. Он посмотрел на нее немного и в итоге не стал есть. Он перевернул миску вверх дном на пол, и подлива растеклась повсюду. Замере, он уставился на нее и подумал о крови, растекавшейся из под той девушки. Его вдруг ужасно затошнило, он отвернулся и согнулся, ухватившись за стену, его сильно вырвало.
Ему нечем было рвать.
Он был человеком, который ел одну рисовую лепешку в день.
Лепешка давно уже переварилась и все, что из него вышло, было только желудочной кислотой.
В ту ночь он не смог заснуть. Все его тело, как панцирь, покрывала кровь. Кровавая корка постепенно высыхала, становилась ломкой и осыпалась словно порошок ржавчины, как сброшенная кожа, на землю.
В тюремной камере прочие преступники ссорились и болтали, никто не знал о чем он так много думал, ни один не знал, умер он или жив.
Он лежал один, свернувшись калачиком. Сам по себе. Неторопливо перебирая множество мыслей.
Там, во мраке грязной тюремной камеры, в углу, наполненном кислой вонью смешанной с ароматом тушеного мяса, умер честный и наивный Мо Жань. И родился заставивший содрогнуться в ужасе весь мир культиваторов Император, Наступающий на Бессмертных – такой, каким он был в самом начале.
В последствии это послужило причиной того, что Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия стимулировал захлестнувшую небеса ненависть.
Как же начинаешь ненавидеть обычных людей после такого. Мо Жань был таким хорошим и светлым ребёнком. Просто ужасно, что этот ребенок умер в нем.
-
-
10.04.2022 в 17:39