Lapsa1
читать дальше
Вслед за тем, как рассыпался серебряный браслет, в далеке послышался крик Феникса, языки пламени взметнулись за спиной госпожи Ван словно сверкающие птичьи перья. В одно мгновение красное сияние превратилось в бушующее пламя и устремилось к небесам! Эта зловещая неудержимая духовная сила разлилась как лава, клокочущая и готовая пожрать все вокруг.
Она стояла посреди огня, подняв белые тонкие руки и огромный факел вырвался из ее ладони, он собрался с шипением вокруг ее руки.
- Что это?! Разве ее духовная сила не слаба?
- Сюэ Чженъюн взял в жены женщину, которая точно была не в состоянии обучиться заклинаниям.. она, что с ней случилось?!
- Мама?! – проговорил Сюэ Мэн почти дрожа от ужаса.
Цзян Си вышел вперед и строго проговорил:
- Чуцин!* Сейчас же прекрати! Как ты могла так далеко зайти в сегодняшнем деле?
*первые проблески зари
Уже очень долго госпожу Ван никто не называл ее девичьим, детским именем и в ее отсвечивающих красным от пламени глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение, однако, оно очень быстро растворилось, так и оставшись не узнанным. Она взглянула на Цзян Си:
- Глава Цзян, если я не сделаю этого, вы отступите?
- …
- Отпустили бы Пик Сышэн и Сюэ Мэна?
Цзян Си ответил сквозь стиснутые зубы:
- Сначала остановись, остальное можно будет позже обсудить.
- Вы уже вырезали нам сердце, мы уже благодаря вам ушли в мир иной посреди зала Даньсин, третьего не будет.
- Чуцин!
- Глава Цзян, довольно.
Раздавался протяжный крик Феникса, подол одежд госпожи Ван неистово трепыхались, зрачки постепенно затапливало кроваво красным цветом.
Кто-то с особо острым зрением, заметил, что вокруг ее талии начинает распространяться розовато оранжевый свет, проникающий из-под одежды. Не удержавшись, он вскрикнул:
- Что это?!
Цзян Си выругавшись про себя, повернулся к остальным и крикнул:
- Все спускайтесь с горы, уходите!
- Но некоторые дела еще не завершены, Сюэ Мэн еще…
- Если хочешь умереть, оставайся! – в гневе крикнул Цзян Си, - Это «небесное пламя Феникса» Гу Юйэ! ! Вам жить надоело?!!
Едва услышав эти три слова «небесное пламя Феникса», почти все люди в зале смертельно побледнели. В Гу Юйэ девочкам, младшим ученицам высшего порядка, наносилась на талию татуировка Феникса, чтобы в случае смертельной опасности они могли вызвать небесный огонь Феникса, это было известно всем. Вот только знали об этом все, но никому еще не доводилось ни в прошлом, ни в настоящем своими глазами увидеть это чудовищное пламя, поскольку цена этого вызова была слишком велика. По меньшей мере это стоило культивирование на протяжении всей жизни, и самое большее можно было отдать и саму жизнь.
Вся толпа культиваторов быстро и взволнованно бросилась вон из зала Даньсин, словно стая бездомных собак. На перегонки они летели на своих мечах к подножью горы. Только что в готовом к бою, напряженном как натянутая тетива, зале Даньсин в миг осталось едва ли с десяток человек.
Цзян Си был среди них, шелковая лента, скреплявшая его волосы, взвилась на ветру, когда он оглянувшись обратился к госпоже Ван:
- … твое духовное ядро не выдержит.
Он был почти в недоумении
В прищуренных карих глазах было возмущение и гнев, но и толика скорби.
- Зачем так испытывать свое духовное ядро, применяя «небесное пламя Феникса»? Ты готова защитить своего сына сегодня, а что потом?
- Если бы не вызвала небесное пламя, то я бы даже на сегодняшний день не смогла бы защитить покой и мир для своего сына. – Пожар вокруг тела госпожи Ван, становился все более яростным. Если уж такой чудовищный огонь разгорелся, то непременно за этим последует взрыв, его невозможно погасить.
Она поднялась по каменным ступеням наверх и встала на то место, где при жизни бесчисленное количество раз, улыбаясь, стоял Сюэ Чженъюн. Темно красным взглядом она обвела всех оставшихся в зале адептов и старейшин Пика Сышэн.
- Господа соученики, - приветствовала она их, согласно этикету, - Чженъюн при жизни, и я, мы оба поверили тому, что сказал перед разлукой Жань-эр. Ныне все школы угрожают и наседают друг на друга, а Цитадель Тяньинь ведет себя странно. Господа, вы видите, где правда и где ложь и думаю, в душе вы уже все сопоставили и решили.
Толпа учеников с серьёзными лицами во все глаза смотрели на эту прежде мягкую и нежную, словно росток, женщину.
Искры поднимались вверх и рассыпались ярким светом от подола ее одежд, создавая пеструю игру света и тени.
- За более чем двадцать лет существования, Пик Сышэн не навредил невинным, не поступил несправедливо и даже если столкнулся с клеветой и обвинениями, совесть его чиста*. Однако, моих сил недостаточно, я не способна отстоять правду и восстановить справедливость. Сегодня, покидая это место, господа, я поручаю вам помнить о прежней дружбе и привязанности, помогать друг другу.
*не посрамлена душа(сердце)
Адепты один за другим опустили взгляд и со слезами на глазах, ответили:
- Беспрекословно повинуемся распоряжениям госпожи.
У Сюэ Мэна перехватило горло, он еле пробормотал:
- Мама…
- После взрыва «небесного пламени Феникса», самое меньшее три дня огонь будет не потушить и никто не сможет приблизиться. Первое, что я хочу, чтобы вы все сделали, это сохранили свои жизни, оставив пока Пик Сышэн, и каждый сам позаботился о себе.
- Это..
Таньлан покачав головой, впервые заговорил:
- Лучше уж охранять вход школы и погибнуть, чем разбрестись как псы-прихвостни*.
* в оригинале гончие псы- в китайском синоним прихвостень, холуй, приспешник.
Услышав это, госпожа Ван улыбнулась:
- Это не значит разбрестись как псы. В прошлом я услышала в школе Жуфэн одну фразу, что сказал основатель, бессмертный Наньгун Чанъин, эти слова очень верны.
Она окинула взглядом всех учеников и старейшин в зале, как и в любой другой раз, когда она появлялась перед толпой людей в прошлом, тот багровый взгляд в этот момент вдруг превратился в ласковый водный поток, наполненный светом.
- Наньгун Чанъин некогда сказал, что не важно, есть ли школа Жуфэн или нет, важно лишь, что в этом мире по-прежнему будут люди охраняющие эти слова: «жадность, ненависть, ложь, убийство, блуд, воровство и грабеж — семь недопустимых вещей для благородного человека.» и его школа не погибнет. – помолчав немного, она продолжила, - Я взяла его слова, потому что сегодня я хотела сказать то же самое.
- Госпожа…
- Господа, уходите. Ждите, когда все выясниться и когда все вместе решите, если по-прежнему у вас будет такое намерение, соберитесь опять в этом месте.
Какое-то время в зале все молчали и лишь юные ученики, в тоске, тихо плакали и слезы промачивали их одежды.
- Второе, что я хочу вас попросить, господа, - продолжила госпожа Ван, - не создавайте трудностей Жань-эр и Юйхену. Я верю, что какие-то происшествия нанесли этим двум людям душевные раны и также я верю, что слова Жань-эр правдивы.
Во главе со старейшинами, толпа учеников, опустив головы, торжественно произнесли:
- Адепты Пика Сышэн, никогда, ни молодому господину Мо, ни старейшине Юйхену не станут врагами.
- И тогда третье дело, - госпожа Ван вздохнула, - Боюсь, что «Пространства и времени, жизни и смерти» как и сказал Жань-эр, скоро будут открыты, когда придет время…
Она остановилась, казалось, на короткое время она сама засомневалась, правильно ли или ошибочно ее упорство.
Однако, все же спокойно договорила:
- Когда придет время, я надеюсь, господа, что вы по возможности позаботитесь и о простом народе в обоих мирах культивации.
Таньлан со своим взрывным норовом, не сдержавшись гневно проговорил:
- Разве можно снова защищать этот огрызающийся скот?!
- Госпожа не присутствовала там, она совсем не знает мерзко обличье этих людей!
- В нижнем мире культивации много людей, много прихвостней, много порочных людей и вряд ли в итоге можно получить благодарность. – тихо проговорила госпожа Ван, - Однако Чженъюн, создавал школу вовсе не для того, чтобы получить одобрение и благодарность, а для того, чтобы не было стыдно перед самим собой, от чистого сердца.
Ее зрачки краснели все больше, на талии татуировка Феникса сияла все ярче.
Госпожа Ван стояла в свете взвивающегося к небесам пламени:
- Господа, этот мир такой огромный, что слово «справедливость» слишком большое и неопределенное. Однако, несмотря на это, действовать во имя своей справедливости, быть верным своему сердцу, это самое малое, что нам по силам сделать.
Закрыв глаза, она тихо вздохнула.
- Поэтому, если Пик Сышэн из-за этих нескольких десятков изменников, из-за этой несправедливости, опустит руки и с этого момента не будет обращать на жизни людей никакого внимания, то она станет второй школой Жуфэн…. И тогда действительно, Чженъюн будет глубоко сожалеть об этом.
- Мы не можем прекратить зло и ненависть, так же у нас нет таких глаз, чтобы видеть насквозь душу человека. Однако, по крайней мере мы можем сделать так, чтобы дурные намерения, вражда и ненависть, не изменили нас.
- Я желаю господа в этой жизни, - в конце госпожа Ван мягко улыбнулась, - Чтобы верное сердце никогда не изменилось.
Когда голос стих, пламя достигло небес.
Печать «небесного пламени Феникса» теперь была полностью разблокирована, госпожа Ван казалась полностью истощенной, из ее тело клокоча изливалась огромная духовная сила. Вдруг, в одно мгновение, поток пламени словно лавина, прорвавшая плотину, с грохотом вырвалась за пределы зала Даньсин и огромный клокочущий поток устремился вперед…
Зал Цинтянь*, поле У Цзянь**, зал Мэн-по, мост Найхэ…. Оба горных пика, река, зал Шуантянь, павильон Алого лотоса…
*чистое небо (скорее о неподкупности, так как означает так же и честный чиновник)
**танец (фехтование) с мечом
В один миг все полностью было накрыто духовным огнем.
Это пламя подчинялось воле хозяина и поэтому на Пике Сышэн ни одна травинка, ни одно дерево не затронул этот пожар. Даже как статуи, стоящие в это время внутри зала старейшины и ученики, хотя и попали в море огня, однако не получили никаких ожогов.
- Идите- сказала госпожа Ван.
Никто не пошевелился.
Вздохнув, она поторопила этих людей:
- Уходите, почему вы все еще стоите здесь? Быстрее, уходите все.
Только после того, как она повторила это много раз, непрерывной чередой, один за другим, низко опустив головы, люди медленно направились к выходу. Постепенно в просторном зале Даньсин остались лишь два человека, Сюэ Мэн и Цзян Си.
Цзян Си, наконец, бросив на нее последний взгляд, повернулся, собираясь уйти, но госпожа Ван окликнула его:
- Подожди.
- … у тебя еще остались силы на разговоры?
В свете огня лицо госпожи Ван было непросто рассмотреть, то ярче, то темнее, то холоднее то теплее. В нерешительности она долго молчала и в конце концов, набравшись храбрости, закрыв глаза, тихо сказала:
- Младший брат, подойди ко мне, у меня есть кое-что, о чем я хочу тебе сказать.
Эти слова ошеломили и Сюэ Мэна, и Цзян Си.
Сюэ Мэн и правда не мог представить, что это за чушь, что в такой момент можно было наедине обсуждать с Цзян Си? Цзян Си, очевидно думал то же самое, он слегка прищурился и не двинулся с места.
Он и госпожа Ван, пусть и были некогда учениками одной школы, старшей и младшим, однако впоследствии их пути разошлись и уже много лет они не встречались наедине.
- Что случилось, говори сейчас. – сказал Цзян Си.
- …
- Между нами ничего нет такого, о чем нельзя было бы сказать при посторонних.
Когда госпожа Ван увидела, что не может убедить Цзян Си, она повернулась к Сюэ Мэн и сказала:
- Мэн- эр, ты спустись с горы первым. У мамы есть несколько слов, которые она может сказать только главе Цзян.
- Мама..?
- Иди же, скорее, это не имеет к тебе отношения.
Лицо Сюэ Мэна было очень грязным, все перепачкано в крови, слезы лились, оставляя дорожки на щеках, он жалко тер щеки и задыхаясь от слез говорил:
- Я не хочу уходить… вы ведь еще здесь… куда? Я не хочу уходить! Я хочу уйти вместе с вами ..
- Если не хочешь уходить, тогда подожди в зале Шуантянь, - со вздохом ответила госпожа Ван, - Твоя мама закончит говорить с главой Цзян и сразу придет с твоим отцом.
- …….
Сейчас лицо госпожи Ван выглядело очень плохо, из уголков губ просачивалась кровь, нахмурившись, он слегка откашлялась и тихо попросила:
- Мэн-эр, будь послушным…
Сюэ Мэн беспрерывно качал головой, утирая руками слезы, однако он понимал, что его мать сейчас взорвалась «небесным пламенем Феникса» и не проживет долго. Поэтому ему не следует противиться ее воли и зря тратить оставшееся ей время.
В конце концов он все же вышел и в огромном зале Даньсин остались лишь бывшие ученики школы Гу Юйэ – сестра -наставница и младший ученик, вдвоем.
После ухода Сюэ Мэна выдержка окончательно изменила госпоже Ван и она, ослабев, рухнула на трон. Сейчас она уже не выглядела такой непоколебимой и спокойной.
Она смотрела в одну точку, на помост перед собой, очень-очень долго, слезы градом катились по ее нефритовым, словно бараний жир, щекам. Затем она начала сильно кашлять кровью.
Цзян Си стоял на прежнем месте, заметив, что госпожу Ван рвет кровью, он , казалось хотел подойти, но, в итоге, все же не двинулся с места. Немного подождав, он сказал:
- Тут уже не осталось никого постороннего, что ты хотела сказать?
Госпожа Ван все еще сильно кашляла и не могла произнести ни слова.
Цзян Си, глядя на нее, сильно нахмурился, с мрачным видом он спросил:
- Из-за того, что тогда произошло при культивации, твое духовное ядро становилось все более жестоким, и после этого трудно было бы даже продолжать учиться, что уж говорить о призыве «небесного пламя Феникса»? Сейчас, самое важное – твоя жизнь.
Госпожа Ван медленно выдохнула, ресницы ее были мокрыми, невидяще глядя прямо перед собой она произнесла:
- Да, я понимаю.
Огненное море, подобно приливу, затапливало их, но не жгло. Между ней и Цзян Си был словно разделявший их алый поток.
- Тогда, что ты еще хотела сказать?
- …
- Если ничего важного, я тогда пойду.
Цзян Си подождал немного, но увидев, что она по прежнему молчит, опусстив взгляд, наконец потерял терпение.
Он повернулся, собираясь уйти и вдруг до него донеслось еле слышное:
- Братец-наставник.
Бушующее пламя носилось по воздуху, словно клокочущее багровое облако.
- Ты ни в грош не ставишь Мэн-эр?
Как только она произнесла эту неуместную*фразу, у Цзян Си в душе вдруг поднялась тревога:
- Что?
*没头没尾-ни головы ни хвоста – что-то произошло, непонятно почему
- Когда ты первый раз встретил его в школе Жуфэн, вы сразу же поругались. Если бы не я, боюсь, что тогда бы вы и волю рукам дали. – госпожа Ван еле слышно вздохнула, - Братец-наставник, его характер нельзя счесть уж таким хорошим, однако, прошу тебя принять во внимание, что он в какой-то мере похож на тебя в юности… незачем ругаться с ним.
Цзян Си некоторое время никак не реагировал, он чуть наклонил голову и спросил:
- Что ты имеешь в виду?
Госпожа Ван ответила не сразу. Эта тишина была, подобна грозовым тучам, собирающимся над головами этих двух человек, казалось, что вот-вот начнется потоп и небо и земля перевернуться.
В этом молчании Цзян Си вдруг пришло в голову воспоминание юности и его сердце заколотилось в груди, однако, выражение лица осталось все таким же ледяным. Он не издал ни звука, лишь сжал руки в кулаки, когда госпожа Ван наконец заговорила.
- Сюэ Мэн…
Госпожа Ван тихо вздохнула. Как фиолетовая молния прошила небо и прогремели раскаты грома….
- Сюэ Мэн и ты, очень похожи. Братец-наставник, ты понимаешь?
Пусть про себя он уже понял заранее, однако, когда наяву услышал эти слова, в голове Цзян Си все загудело, все мыли в одно мгновение улетучились.
Кто на него похож?
Сюэ Мэн?
Это тот, который при встрече каждый раз был с ним раздражительным и грубым? Это тот юнец, которого в душе он ни во что не ставил?
Абсурд…
В главном зале стояла мертвая тишина и пока Цзян Си досконально разбирал значение этих слов, на этой покрытой пылью истине вдруг треснул толстый слой льда, раскололся на куски. Лицо Цзян Си оставалось неподвижным, однако кровь в венах застыла.
Он почти поежился от ужаса, чувствуя, что это до крайности нелепо.
Вдруг он развернулся и уставился в лицо госпожи Ван, он подумал, что ослышался, однако, это было совершено невозможно. Эти слова пусть и казались такими простыми, однако четкими и ясными, как вода, через пылающее пламя хлынувшая на него.
На его глазах этот прибой обернулся ужасным цунами.
- Цзянь Ечэнь, - медленно проговорила госпожа Ван, понимая влажные ресницы, пара черных зрачков в упор смотрели на него, - Сюэ Мэн- твой сын.
Вслед за тем, как рассыпался серебряный браслет, в далеке послышался крик Феникса, языки пламени взметнулись за спиной госпожи Ван словно сверкающие птичьи перья. В одно мгновение красное сияние превратилось в бушующее пламя и устремилось к небесам! Эта зловещая неудержимая духовная сила разлилась как лава, клокочущая и готовая пожрать все вокруг.
Она стояла посреди огня, подняв белые тонкие руки и огромный факел вырвался из ее ладони, он собрался с шипением вокруг ее руки.
- Что это?! Разве ее духовная сила не слаба?
- Сюэ Чженъюн взял в жены женщину, которая точно была не в состоянии обучиться заклинаниям.. она, что с ней случилось?!
- Мама?! – проговорил Сюэ Мэн почти дрожа от ужаса.
Цзян Си вышел вперед и строго проговорил:
- Чуцин!* Сейчас же прекрати! Как ты могла так далеко зайти в сегодняшнем деле?
*первые проблески зари
Уже очень долго госпожу Ван никто не называл ее девичьим, детским именем и в ее отсвечивающих красным от пламени глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение, однако, оно очень быстро растворилось, так и оставшись не узнанным. Она взглянула на Цзян Си:
- Глава Цзян, если я не сделаю этого, вы отступите?
- …
- Отпустили бы Пик Сышэн и Сюэ Мэна?
Цзян Си ответил сквозь стиснутые зубы:
- Сначала остановись, остальное можно будет позже обсудить.
- Вы уже вырезали нам сердце, мы уже благодаря вам ушли в мир иной посреди зала Даньсин, третьего не будет.
- Чуцин!
- Глава Цзян, довольно.
Раздавался протяжный крик Феникса, подол одежд госпожи Ван неистово трепыхались, зрачки постепенно затапливало кроваво красным цветом.
Кто-то с особо острым зрением, заметил, что вокруг ее талии начинает распространяться розовато оранжевый свет, проникающий из-под одежды. Не удержавшись, он вскрикнул:
- Что это?!
Цзян Си выругавшись про себя, повернулся к остальным и крикнул:
- Все спускайтесь с горы, уходите!
- Но некоторые дела еще не завершены, Сюэ Мэн еще…
- Если хочешь умереть, оставайся! – в гневе крикнул Цзян Си, - Это «небесное пламя Феникса» Гу Юйэ! ! Вам жить надоело?!!
Едва услышав эти три слова «небесное пламя Феникса», почти все люди в зале смертельно побледнели. В Гу Юйэ девочкам, младшим ученицам высшего порядка, наносилась на талию татуировка Феникса, чтобы в случае смертельной опасности они могли вызвать небесный огонь Феникса, это было известно всем. Вот только знали об этом все, но никому еще не доводилось ни в прошлом, ни в настоящем своими глазами увидеть это чудовищное пламя, поскольку цена этого вызова была слишком велика. По меньшей мере это стоило культивирование на протяжении всей жизни, и самое большее можно было отдать и саму жизнь.
Вся толпа культиваторов быстро и взволнованно бросилась вон из зала Даньсин, словно стая бездомных собак. На перегонки они летели на своих мечах к подножью горы. Только что в готовом к бою, напряженном как натянутая тетива, зале Даньсин в миг осталось едва ли с десяток человек.
Цзян Си был среди них, шелковая лента, скреплявшая его волосы, взвилась на ветру, когда он оглянувшись обратился к госпоже Ван:
- … твое духовное ядро не выдержит.
Он был почти в недоумении
В прищуренных карих глазах было возмущение и гнев, но и толика скорби.
- Зачем так испытывать свое духовное ядро, применяя «небесное пламя Феникса»? Ты готова защитить своего сына сегодня, а что потом?
- Если бы не вызвала небесное пламя, то я бы даже на сегодняшний день не смогла бы защитить покой и мир для своего сына. – Пожар вокруг тела госпожи Ван, становился все более яростным. Если уж такой чудовищный огонь разгорелся, то непременно за этим последует взрыв, его невозможно погасить.
Она поднялась по каменным ступеням наверх и встала на то место, где при жизни бесчисленное количество раз, улыбаясь, стоял Сюэ Чженъюн. Темно красным взглядом она обвела всех оставшихся в зале адептов и старейшин Пика Сышэн.
- Господа соученики, - приветствовала она их, согласно этикету, - Чженъюн при жизни, и я, мы оба поверили тому, что сказал перед разлукой Жань-эр. Ныне все школы угрожают и наседают друг на друга, а Цитадель Тяньинь ведет себя странно. Господа, вы видите, где правда и где ложь и думаю, в душе вы уже все сопоставили и решили.
Толпа учеников с серьёзными лицами во все глаза смотрели на эту прежде мягкую и нежную, словно росток, женщину.
Искры поднимались вверх и рассыпались ярким светом от подола ее одежд, создавая пеструю игру света и тени.
- За более чем двадцать лет существования, Пик Сышэн не навредил невинным, не поступил несправедливо и даже если столкнулся с клеветой и обвинениями, совесть его чиста*. Однако, моих сил недостаточно, я не способна отстоять правду и восстановить справедливость. Сегодня, покидая это место, господа, я поручаю вам помнить о прежней дружбе и привязанности, помогать друг другу.
*не посрамлена душа(сердце)
Адепты один за другим опустили взгляд и со слезами на глазах, ответили:
- Беспрекословно повинуемся распоряжениям госпожи.
У Сюэ Мэна перехватило горло, он еле пробормотал:
- Мама…
- После взрыва «небесного пламени Феникса», самое меньшее три дня огонь будет не потушить и никто не сможет приблизиться. Первое, что я хочу, чтобы вы все сделали, это сохранили свои жизни, оставив пока Пик Сышэн, и каждый сам позаботился о себе.
- Это..
Таньлан покачав головой, впервые заговорил:
- Лучше уж охранять вход школы и погибнуть, чем разбрестись как псы-прихвостни*.
* в оригинале гончие псы- в китайском синоним прихвостень, холуй, приспешник.
Услышав это, госпожа Ван улыбнулась:
- Это не значит разбрестись как псы. В прошлом я услышала в школе Жуфэн одну фразу, что сказал основатель, бессмертный Наньгун Чанъин, эти слова очень верны.
Она окинула взглядом всех учеников и старейшин в зале, как и в любой другой раз, когда она появлялась перед толпой людей в прошлом, тот багровый взгляд в этот момент вдруг превратился в ласковый водный поток, наполненный светом.
- Наньгун Чанъин некогда сказал, что не важно, есть ли школа Жуфэн или нет, важно лишь, что в этом мире по-прежнему будут люди охраняющие эти слова: «жадность, ненависть, ложь, убийство, блуд, воровство и грабеж — семь недопустимых вещей для благородного человека.» и его школа не погибнет. – помолчав немного, она продолжила, - Я взяла его слова, потому что сегодня я хотела сказать то же самое.
- Госпожа…
- Господа, уходите. Ждите, когда все выясниться и когда все вместе решите, если по-прежнему у вас будет такое намерение, соберитесь опять в этом месте.
Какое-то время в зале все молчали и лишь юные ученики, в тоске, тихо плакали и слезы промачивали их одежды.
- Второе, что я хочу вас попросить, господа, - продолжила госпожа Ван, - не создавайте трудностей Жань-эр и Юйхену. Я верю, что какие-то происшествия нанесли этим двум людям душевные раны и также я верю, что слова Жань-эр правдивы.
Во главе со старейшинами, толпа учеников, опустив головы, торжественно произнесли:
- Адепты Пика Сышэн, никогда, ни молодому господину Мо, ни старейшине Юйхену не станут врагами.
- И тогда третье дело, - госпожа Ван вздохнула, - Боюсь, что «Пространства и времени, жизни и смерти» как и сказал Жань-эр, скоро будут открыты, когда придет время…
Она остановилась, казалось, на короткое время она сама засомневалась, правильно ли или ошибочно ее упорство.
Однако, все же спокойно договорила:
- Когда придет время, я надеюсь, господа, что вы по возможности позаботитесь и о простом народе в обоих мирах культивации.
Таньлан со своим взрывным норовом, не сдержавшись гневно проговорил:
- Разве можно снова защищать этот огрызающийся скот?!
- Госпожа не присутствовала там, она совсем не знает мерзко обличье этих людей!
- В нижнем мире культивации много людей, много прихвостней, много порочных людей и вряд ли в итоге можно получить благодарность. – тихо проговорила госпожа Ван, - Однако Чженъюн, создавал школу вовсе не для того, чтобы получить одобрение и благодарность, а для того, чтобы не было стыдно перед самим собой, от чистого сердца.
Ее зрачки краснели все больше, на талии татуировка Феникса сияла все ярче.
Госпожа Ван стояла в свете взвивающегося к небесам пламени:
- Господа, этот мир такой огромный, что слово «справедливость» слишком большое и неопределенное. Однако, несмотря на это, действовать во имя своей справедливости, быть верным своему сердцу, это самое малое, что нам по силам сделать.
Закрыв глаза, она тихо вздохнула.
- Поэтому, если Пик Сышэн из-за этих нескольких десятков изменников, из-за этой несправедливости, опустит руки и с этого момента не будет обращать на жизни людей никакого внимания, то она станет второй школой Жуфэн…. И тогда действительно, Чженъюн будет глубоко сожалеть об этом.
- Мы не можем прекратить зло и ненависть, так же у нас нет таких глаз, чтобы видеть насквозь душу человека. Однако, по крайней мере мы можем сделать так, чтобы дурные намерения, вражда и ненависть, не изменили нас.
- Я желаю господа в этой жизни, - в конце госпожа Ван мягко улыбнулась, - Чтобы верное сердце никогда не изменилось.
Когда голос стих, пламя достигло небес.
Печать «небесного пламени Феникса» теперь была полностью разблокирована, госпожа Ван казалась полностью истощенной, из ее тело клокоча изливалась огромная духовная сила. Вдруг, в одно мгновение, поток пламени словно лавина, прорвавшая плотину, с грохотом вырвалась за пределы зала Даньсин и огромный клокочущий поток устремился вперед…
Зал Цинтянь*, поле У Цзянь**, зал Мэн-по, мост Найхэ…. Оба горных пика, река, зал Шуантянь, павильон Алого лотоса…
*чистое небо (скорее о неподкупности, так как означает так же и честный чиновник)
**танец (фехтование) с мечом
В один миг все полностью было накрыто духовным огнем.
Это пламя подчинялось воле хозяина и поэтому на Пике Сышэн ни одна травинка, ни одно дерево не затронул этот пожар. Даже как статуи, стоящие в это время внутри зала старейшины и ученики, хотя и попали в море огня, однако не получили никаких ожогов.
- Идите- сказала госпожа Ван.
Никто не пошевелился.
Вздохнув, она поторопила этих людей:
- Уходите, почему вы все еще стоите здесь? Быстрее, уходите все.
Только после того, как она повторила это много раз, непрерывной чередой, один за другим, низко опустив головы, люди медленно направились к выходу. Постепенно в просторном зале Даньсин остались лишь два человека, Сюэ Мэн и Цзян Си.
Цзян Си, наконец, бросив на нее последний взгляд, повернулся, собираясь уйти, но госпожа Ван окликнула его:
- Подожди.
- … у тебя еще остались силы на разговоры?
В свете огня лицо госпожи Ван было непросто рассмотреть, то ярче, то темнее, то холоднее то теплее. В нерешительности она долго молчала и в конце концов, набравшись храбрости, закрыв глаза, тихо сказала:
- Младший брат, подойди ко мне, у меня есть кое-что, о чем я хочу тебе сказать.
Эти слова ошеломили и Сюэ Мэна, и Цзян Си.
Сюэ Мэн и правда не мог представить, что это за чушь, что в такой момент можно было наедине обсуждать с Цзян Си? Цзян Си, очевидно думал то же самое, он слегка прищурился и не двинулся с места.
Он и госпожа Ван, пусть и были некогда учениками одной школы, старшей и младшим, однако впоследствии их пути разошлись и уже много лет они не встречались наедине.
- Что случилось, говори сейчас. – сказал Цзян Си.
- …
- Между нами ничего нет такого, о чем нельзя было бы сказать при посторонних.
Когда госпожа Ван увидела, что не может убедить Цзян Си, она повернулась к Сюэ Мэн и сказала:
- Мэн- эр, ты спустись с горы первым. У мамы есть несколько слов, которые она может сказать только главе Цзян.
- Мама..?
- Иди же, скорее, это не имеет к тебе отношения.
Лицо Сюэ Мэна было очень грязным, все перепачкано в крови, слезы лились, оставляя дорожки на щеках, он жалко тер щеки и задыхаясь от слез говорил:
- Я не хочу уходить… вы ведь еще здесь… куда? Я не хочу уходить! Я хочу уйти вместе с вами ..
- Если не хочешь уходить, тогда подожди в зале Шуантянь, - со вздохом ответила госпожа Ван, - Твоя мама закончит говорить с главой Цзян и сразу придет с твоим отцом.
- …….
Сейчас лицо госпожи Ван выглядело очень плохо, из уголков губ просачивалась кровь, нахмурившись, он слегка откашлялась и тихо попросила:
- Мэн-эр, будь послушным…
Сюэ Мэн беспрерывно качал головой, утирая руками слезы, однако он понимал, что его мать сейчас взорвалась «небесным пламенем Феникса» и не проживет долго. Поэтому ему не следует противиться ее воли и зря тратить оставшееся ей время.
В конце концов он все же вышел и в огромном зале Даньсин остались лишь бывшие ученики школы Гу Юйэ – сестра -наставница и младший ученик, вдвоем.
После ухода Сюэ Мэна выдержка окончательно изменила госпоже Ван и она, ослабев, рухнула на трон. Сейчас она уже не выглядела такой непоколебимой и спокойной.
Она смотрела в одну точку, на помост перед собой, очень-очень долго, слезы градом катились по ее нефритовым, словно бараний жир, щекам. Затем она начала сильно кашлять кровью.
Цзян Си стоял на прежнем месте, заметив, что госпожу Ван рвет кровью, он , казалось хотел подойти, но, в итоге, все же не двинулся с места. Немного подождав, он сказал:
- Тут уже не осталось никого постороннего, что ты хотела сказать?
Госпожа Ван все еще сильно кашляла и не могла произнести ни слова.
Цзян Си, глядя на нее, сильно нахмурился, с мрачным видом он спросил:
- Из-за того, что тогда произошло при культивации, твое духовное ядро становилось все более жестоким, и после этого трудно было бы даже продолжать учиться, что уж говорить о призыве «небесного пламя Феникса»? Сейчас, самое важное – твоя жизнь.
Госпожа Ван медленно выдохнула, ресницы ее были мокрыми, невидяще глядя прямо перед собой она произнесла:
- Да, я понимаю.
Огненное море, подобно приливу, затапливало их, но не жгло. Между ней и Цзян Си был словно разделявший их алый поток.
- Тогда, что ты еще хотела сказать?
- …
- Если ничего важного, я тогда пойду.
Цзян Си подождал немного, но увидев, что она по прежнему молчит, опусстив взгляд, наконец потерял терпение.
Он повернулся, собираясь уйти и вдруг до него донеслось еле слышное:
- Братец-наставник.
Бушующее пламя носилось по воздуху, словно клокочущее багровое облако.
- Ты ни в грош не ставишь Мэн-эр?
Как только она произнесла эту неуместную*фразу, у Цзян Си в душе вдруг поднялась тревога:
- Что?
*没头没尾-ни головы ни хвоста – что-то произошло, непонятно почему
- Когда ты первый раз встретил его в школе Жуфэн, вы сразу же поругались. Если бы не я, боюсь, что тогда бы вы и волю рукам дали. – госпожа Ван еле слышно вздохнула, - Братец-наставник, его характер нельзя счесть уж таким хорошим, однако, прошу тебя принять во внимание, что он в какой-то мере похож на тебя в юности… незачем ругаться с ним.
Цзян Си некоторое время никак не реагировал, он чуть наклонил голову и спросил:
- Что ты имеешь в виду?
Госпожа Ван ответила не сразу. Эта тишина была, подобна грозовым тучам, собирающимся над головами этих двух человек, казалось, что вот-вот начнется потоп и небо и земля перевернуться.
В этом молчании Цзян Си вдруг пришло в голову воспоминание юности и его сердце заколотилось в груди, однако, выражение лица осталось все таким же ледяным. Он не издал ни звука, лишь сжал руки в кулаки, когда госпожа Ван наконец заговорила.
- Сюэ Мэн…
Госпожа Ван тихо вздохнула. Как фиолетовая молния прошила небо и прогремели раскаты грома….
- Сюэ Мэн и ты, очень похожи. Братец-наставник, ты понимаешь?
Пусть про себя он уже понял заранее, однако, когда наяву услышал эти слова, в голове Цзян Си все загудело, все мыли в одно мгновение улетучились.
Кто на него похож?
Сюэ Мэн?
Это тот, который при встрече каждый раз был с ним раздражительным и грубым? Это тот юнец, которого в душе он ни во что не ставил?
Абсурд…
В главном зале стояла мертвая тишина и пока Цзян Си досконально разбирал значение этих слов, на этой покрытой пылью истине вдруг треснул толстый слой льда, раскололся на куски. Лицо Цзян Си оставалось неподвижным, однако кровь в венах застыла.
Он почти поежился от ужаса, чувствуя, что это до крайности нелепо.
Вдруг он развернулся и уставился в лицо госпожи Ван, он подумал, что ослышался, однако, это было совершено невозможно. Эти слова пусть и казались такими простыми, однако четкими и ясными, как вода, через пылающее пламя хлынувшая на него.
На его глазах этот прибой обернулся ужасным цунами.
- Цзянь Ечэнь, - медленно проговорила госпожа Ван, понимая влажные ресницы, пара черных зрачков в упор смотрели на него, - Сюэ Мэн- твой сын.
-
-
31.08.2022 в 06:40-
-
02.09.2022 в 10:41-
-
02.09.2022 в 12:18