Lapsa1
читать дальше
«Я навещаю старого друга под яркой луной,
в искрах фитиля лицо его отсвечивает красным.
В одно прекрасное утро птенец феникса возвестил о рассвете весны
над бесконечными просторами мирной родной земли.
Вино, что в детстве закопал господин,
не надо пить после долгих лет возвращения, встречаясь со старшим братом.
В жизни людям ни к чему постоянно быть вместе,
издалека отправлять тоску друг о друге с весенним ветром.»
Этот беззаботный звук цитры вибрировал в чистом и прохладном лунном свете, уплывая по воздуху в необъятные просторы небес.
Поздравительная песнь закончилась, но можно было увидеть, как сверкнул золотой отблеск, и на зов Чу Ваньнина отозвался драконю Два человек вскочили на его спину и с попутным ветром умчались вдаль….
Позже в парчовом футляре Сюэ Мэн обнаружил два письма, написанные похожими почерками. Одно от Чу Ваньнина и второе от Мо Вэйюя.
Письмо Мо Вэйюя было очень длинным, он писал о всевозможных событиях произошедших ранее, говорил о прежних обстоятельствах, о которых никому не расскажешь, к тому же он разъяснял все причины из прошлого объединяющие их, из-за которых обычным людям были непонятны их намерения и поэтому они не хотели так необдуманно внезапно появляться, вовлекая во все это Пик Сышэн. Что же касается нового Лунчэн, только недавно им с Чу Ваньнином всеми правдами и неправдами удалось добыть материал, чтобы получилось выковать его, возможно, он может пригодиться.
Письмо Чу Ваньнина было намного короче, всего в несколько аккуратно написанных строк:
«Уважаемый хозяин, Юйхэн чувствует угрызения совести, поэтому стыдится встретиться с Главой. Дорога впереди долгая и свободная, надеюсь вы побережете себя. Эфес Лунчэна инкрустирован ночной яблоней*, она будет сопровождать уважаемого хозяина всю жизнь. Если когда-нибудь уважаемому хозяину потребуются ничтожные способности Юйхэна, он всегда в вашем распоряжении»
晚夜海棠 (Wanye Yuheng)- нашла вот это wenda.huabaike.com/hywd/86462.html что это по сути та же яблоня, а еще она символизирует тоску по дому, прощальную печаль, нежность, красоту, счастье, горькую любовь и благородство
В тот вечер Сюэ Мэн смотрел очень долго на эти два слова «уважаемый хозяин».
Вплоть до глубокой ночи, когда уже закончился пир и смолкли все звуки, он так и не пришел в себя. Он думал, что вероятно отныне больше никогда не услышит, как Учитель зовет его по имени. Он только и мог слышать это – уважаемый хозяин, и сразу почувствовал, как навалилась такая усталость, как никогда за всю жизнь от этого огромного множества правил этикета и порядков.
Но, по крайней мере, Чу Ваньнин был жив и Мо Жань тоже. Возможно, они отныне будут далеко, за тысячи ли, может несколько лет они вряд ли смогут встретиться, однако они вместе все еще могут восхищаться одним и тем же серебристым светом луны в этом мире и это можно уже считать каким-то утешением.
Городок Учан у подножья Пика Сышэн.
Двое мужчин в плащах с накинутыми на голову капюшонами вышли из ночного мрака и пошли по людному оживленному ночному рынку. Найдя дом, украшенный фонарями и гирляндами они присели перед прилавком на поздний ужин.
Один из них, очень высокий стройный мужчина проговорил:
- Хозяин, один горшок бульона гудон, хрустящие побеги бамбука, тофу, тонко нарезанный бобовый сыр, базелла,* тонко нарезанную говядину и баранину, говяжий желудок, хрустящее мясо су жоу, заливное из рыбного филе, тефтели из креветок с лотосом….
*лиана с толстыми листьям, добавляют в супы или едят с перцем или чесноком.
Второй человек холодно произнес:
- Этого почти достаточно, больше не съесть.
- Тогда напоследок еще окунь с кедровыми орехами и два кувшина соевого молока…
- ….- второй мужчина поджал тонкие губы,- Хватит уже.
Эти двое парней были ни кто иные, как только что поздравившие Сюэ Мэна по всем правилам этикета, Чу Ваньнин и Мо Вэйюй.
- И тогда самое последнее, чашку клейкого риса на пару с корнями лотоса. – Мо Жань закончив заказ улыбнулся, - Вы можете это сделать?
Младший подавальщик ответил очень горячо:
- Раньше мы не смогли бы, это ведь все блюда из провинции Цзянсу. Вот только в зале Мэн-по на Пике Сышэн их постоянно готовят и поэтому мы тут, внизу тоже немного научились. Даа, кстати, у нас здесь есть «меню великих героев», не хотите ли посмотреть?
Чу Ваньнин нахмурился:
- … какое меню?
- «Меню великих героев». Вы что, не знаете? – младший подавальщик с некоторой гордостью принялся разъяснять, - Несколько дней назад случилось огромное бедствие, остановить напасть и вернуть все в равновесие смогли два господина даоса с нашего Пика Сышэн. И теперь повсюду в трактирах, ресторанах и гостиницах в Учане все поголовно предлагают посетителям несколько фирменных блюд, которые соответствуют вкусам этих двух господ даосов!
Говоря это, он вытащил из-за пояса исписанную бамбуковую дощечку и с энтузиазмом вручил ее Чу Ваньнину и Мо Жань.
- Вот это меню господина бессмертного Чу. – больше всего маленький подавальщик волновался , что они не смогут понять самой сути и с воодушевлением принялся разъяснять, - Поговаривают, что господин бессмертный Чу любит есть немного подгоревшие блюда, поэтому у нас тут есть подгоревшие фрикадельки, взрывные горелые рисовые лепешки, подгоревший тофу с капустой, эээ, а да, верно и рыба-белка* , тоже специально немного обугленная…
*особо порезанный карп, жаренный во фритюре в кисло сладком соусе
Чу Ваньнин:
- ……
Напротив него Мо Жань, чтобы сдержать смех, поднял чашку и отпил глоток чая.
Но когда он поднял руку и перевернул следующую страницу под названием «Меню господина бессмертного Мо» , он чуть не выплюнул весь чай изо рта…
- Кхэ-кхэ-кхэ!
Маленький подавальщик тут же растерялся:
- Ой-ой, уважаемый гость, что случилось? Вы в порядке?
- Ничего, ничего, кхэ-кхэ…. – Мо Жань отвернувшись прокашлялся и чуть кивнув на бамбуковую табличку, спросил, - Что это у вас? Почему в меню бессмертного господина Мо есть протертое «сладкое сердце яблони» и тому подобные вещи? Я даже знать не знаю, что это за блюда.
- Говорят же, что господин бессмертный Мо любит сладкое.
Мо Жань:
- ….
- А еще ему нравятся яблоневые цветы, - маленький подавальщик вещал словно родился бывалым, все знающим человеком, хорошо подвешенным языком он разъяснял, - Поэтому наша хозяйка и создала это блюдо протертое «сладкое сердце яблони» . Тут в нем столько сладости, по сравнению с обычными десертами втрое больше, ручаюсь, оно такое сладкое, что язык немеет!
- …и такое можно есть?
Маленький подавальщик рассмеялся:
- Почему ж нельзя есть, оно очень хорошо продается. Вам, уважаемые гости, почему бы не взять часть блюд из меню господина бессмертного Мо и еще часть из меню господина бессмертного Чу? Двоим знаменитым господам бессмертным нравятся эти кушанья, попробуйте и вы не прогадаете, попробуйте, вы не обманетесь.
У Чу Ваньнина уже разболелась голова:
- Нет. Мне не нравится есть пригоревшее и угли, благодарю вас.
Мо Жань улыбнулся:
- И я на самом деле не так уж люблю сладкое.
- Ах, это действительно досадно. – маленький подавальщик с сожалением поскреб в затылке, он, похоже и правда очень уважал эти новые блюда, которые готовились в этой лавке. Когда он отошёл уже довольно далеко, все еще можно было расслышать, как он бормочет себе под нос, - Во всяком случае ведь герои, спасшие мир, любят это есть…. Совсем не трудно хотя бы из любопытства раз попробовать …
Чу Ваньнин:
- …
Мо Жань:
- Пффф.
- Над чем смеешься? – Чу Ваньнин глянул на него, - Даже это смешно?
- Да нет, - глаза Мо Жань были черными как смоль, - Просто, когда хорошее настроение, все, всего одна шутка, какая-то мелочь, может развеселить.
Говоря это, он повернулся и посмотрел на толпы людей, оживленно снующие туда-сюда по обочине дороги. Буря утихла и в этом бренном мире в дыме и огне очага снова разгорелась надежда. Женщины бродили и выбирали румяна и украшения, покупали товары в канун нового года в красной праздничной бумаге, мужчины же как обычно, собирались вместе перед ослепительно ярко сияющими в ночной тьме лотками, пили вино и вели беседы, бумажные фонари освещали их благодушные и безмятежные лица. Атмосфера была такой теплой и мирной, что даже масло и жир на их щеках не казались такими уж отвратительными.
Стайка ребятишек, громко визжа, пробежала мимо, они играли в какую-то неизвестную игру. Один из ребят надел маску, а другой перед толпой как кролик, убегал и прятался, раздавались громкие крики:
- Не позволяй ему поймать себя, ха-ха-ха, не позволь ему изловить.
Мо Жань подпер щеку рукой, эта поза делала его лицо еще более выдающимся, он был очень красив и даже выглядел сейчас немного чересчур миловидным.
Он вдруг удовлетворенно выдохнул:
- Правда хорошо.
Проговорив, он поднял голову и посмотрел на сверкающий в огнях Пик Сышэн и опять повторил:
- Действительно хорошо.
- …. Не так уж и хорошо, - проговорил Чу Ваньнин, - Ты же только что слышал, как Сюэ Мэн звал нас.
- … - Мо Жань и впрямь тут же замолчал, но потом все-таки улыбнувшись, сказал, - Непременно, если мы задержимся, то поставим его опять в неловкое положение.
- Я знаю, - отозвался Чу Ваньнин.
Когда блюда наконец принесли, Мо Жань принялся за еду тихо брюзжа:
- Сюэ Мэн в конце концов все еще немного ребенок по натуре. На самом деле так сейчас лучше всего, если мы вернемся на Пик Сышэн, то хлопоты и всякие беспокойства тут же последуют одно за другим. К тому же, он может потерпеть меня ну день- два, а если попробуем месяц, а два?
Мо Жань с хрустом раскусил земляной орех, даже похоже с какой-то обидой.
- Да он точно меня прогонит.
Чу Ваньнин сдерживая улыбку палочкам стукнул его по голове:
- Это у тебя натура маленького ребенка.
- Ну да, - ответил Мо Жань,- Вот когда он выгонит меня, я не смогу вернуться снова, это же приказ главы, ох, страшно до смерти.
На этот раз Чу Ваньнин и правда не смог сдержаться, тихонько рассмеявшись он произнес:
- Хватит валять дурака. Никуда он тебя не прогонит. Ясно же, что мы сами не хотели оставаться, и не нужно это перекладывать на него.
- Ну ладно, - Мо Жань взъерошил на затылке волосы и оскалил зубы в усмешке, ямочки на его щеках были очень глубоки, - Благодетельный старший братец*, все всегда говорит верно.
*муж, парень, бойфренд
- Ешь, - отозвался Чу Ваньнин, - Поедим и пойдем домой.
Сейчас они в глубине гор Наньпин ушли в затворничество. После того как все три души Мо Жань вернулись в его тело, эти двое все время жили там. Не то, чтобы нарочно бежали от мира, но они чувствовали, что, пройдя половину пути в мире людей, это место им подвернулось очень удачно и они могут подальше от мирской суеты отдохнуть в этом «персиковом источнике».
И это было в самый раз, очень хорошо.
Беря палочками кусок жареного мяса, черные глаза Мо Жань изогнулись полумесяцами в улыбке, и он сказал:
- На самом деле это действительно моя вина.
- А?
- Я правда, не хочу возвращаться.
- Ты боишься, что он будет тебя укорять?
- Не-а, - Мо Жань рассмеялся, держась за свой нос, - Я боюсь, что он будет звать меня матушка-наставница.
Чу Ваньнин:
- ….
Глаза Мо Жань были очень нежными, такими черными-черными, что отсвечивали в этот час немного фиолетовым. Но даже этот фиолетовый отблеск в них тоже казался сейчас вполне мягким и добрым. Он со вздохом посетовал:
- Эх, и крепко же это сидит, из поколения в поколения передавать этот порядок по старшинству.*
*не знаю, как правильно сказать, там о том, что правильно называть надо всех вокруг, там матушка- наставница, если это жена твоего наставника
- Ешь!
Мо Жань тут же послушно опустил голову и стал есть. От такой послушности, казалось, что у него на макушке сразу выросли пара мохнатых пушистых собачьих ушей, которые мягко и кротко свисали вниз.
Однако Чу Ваньнину было очевидно, что Мо Жань вовсе не не хотел возвращаться на Пик Сышэн. На самом деле и он, и сам Чу Ваньнин, и Сюэ Мэн, они все не оставляли мысли о том, чтобы в будущем воссоединиться. Однако время изнашивает всех людей, и временами, когда те бестолковые, ветренные месяцы и годы проходят, как раз их то и нельзя вернуть, никто не может заставить.
Они все это понимали, и только Мо Жань боялся, что он не выдержит этого, поэтому и взял на себя всю ответственность, дразня его смехом.
- К стати, я так тебя и не спросил, - сказал Чу Ваньнин, - В тот день великой битвы… откуда ты знал, что точно сможешь вернуться?
Мо Жань наспех прожевал тот кусок, что был во рту и подумав немного ответил:
- …если я скажу тебе правду, ты сильно на меня обидишься?
Пара искренних и ясных глаз Чу Ваньнина посмотрели на него:
- А ты как думаешь?
Мо Жань потер свой загривок и опустив голову, рассмеялся:
- На самом деле, когда ворота в демонический мир открылись, я тоже почувствовал, что некая духовная сила вливается в мое тело… однако в то время я был в сознании Тасянь Цзюня, в башке туман и тяжесть, и я не мог как следует обдумать.
- Хм.
- Но, под самый конец, перед тем как рассеяться, я вдруг вспомнил об этом.
- …
- В то время я поставил на то, что возможно я такой же, как и Сун Синъи, тот особый вид прекрасной бабочки. В исторических книгах говорилось, что демонам достаточно лишь, чтобы было тело цело и полный комплект душ и тогда, если захочешь вернуться, это же должно было быть просто? Поэтому я и подумал…. что если я и правда такой, то мне надо лишь упорно хотеть вернуться в свое бренное тело и тогда я смогу ожить.
Чу Ваньнин чуть нахмурился:
- Раньше я всегда считал, что рассказы о том, что душа демона может вернуться в свое тело это всего лишь мифы. – его внезапно осенило и он запнулся перед тем, как спросить, - А почему тогда Сун Цютун не смогла оживиться?
Мо Жань беспомощно ответил:
- Даже если демон и хотел бы воскреснуть, это желание должно быть очень-очень сильным, тогда только получится.
- …
- Это ощущение… ну как объяснить, это как будто ты свалился с утеса и у тебя для спасения есть всего лишь веревка и она вся покрыта жиром и чуть одно неосторожное движение, то тут же упадешь в бездну. Тебе необходимо очень крепко сжимать веревку в руках и подниматься наверх. Ни на миг нельзя отвлечься, и только тогда сможешь вернуться в свое тело.
- Ваньнин, я постоянно думал о том, что хочу прийти к тебе. – Мо Жань поднял взгляд и посмотрел на него, - Поэтому я и смог вернуться.
Фонарь раскачивался над макушкой, когда Чу Ваньнин всматривался в эти черные бездонные глаза. В конце концов он ощутил такую мягкость в сердце, что это никуда не годилось. Он по сей день никак не мог привыкнуть к подобного рода мягким чувствам и поэтому торопливо отвернулся.
- На самом деле есть еще одна важная причина, - с улыбкой продолжил Мо Жань.
- А?
- Костяные бабочки не полностью демоны. До того, как были открыты врата в демонический мир, подобный метод оживления на нас тоже бы не сработал. Все это только потому, что мы поглотили демоническую ци и обрели силу, а если бы не это, то мы по-прежнему оставались обычными смертными людьми. К тому же, в моем теле разрезано сердце, а после того, как получил демоническое дыхание, я почувствовал такую огромную мощь в духовном ядре, что, наверное, способен перевернуть небо и землю.
- Значит, когда ты сказал мне уходить, - проговорил Чу Ваньнин, - на самом деле ты совсем не был уверен, сможешь ли вернуться или нет…
Мо Жань посмотрел на чуть прищурившиеся глаза человека напротив и поняв, что случайно проговорился, невольно запаниковал. Легонько откашлявшись, он решил перевести тему разговора:
- О, эта рыба и правда недурна.
Да где уж ему было обмануть Чу Ваньнина. Тот уставился на Мо Жань:
- Ты бы в итоге не вернулся, а я дойдя до горы Наньпин, обнаружил все то же холодное мертвое тело?
- … - услышав его гнетущий тон, Мо Жань больше не мог сдержаться, он низко опустил голову и закусив губу помолчал немного, а потом, подняв лицо ответил, - Правильно.
- ….
- Я не могу позволить тебе умереть. Независимо от того, буду я жив или нет.
Видя, как краснеют уголки глаз Чу Ваньнина, словно через боль он хотел рассердиться, Мо Жань протянул руку и крепко обхватил его ладонь, потирая ее.
В ярком свете фонаря он глухо проговорил:
- Я знал, что возможно лгу тебе, но даже если бы ты обиделся и винил меня за это, я не мог просто стоять и смотреть, как ты умираешь.
Говоря это, он вдруг закрыл глаза. Его ресницы дрожали.
- Я это уже видел в двух жизнях.
Напряженная спина Чу Ваньнина медленно расслабилась, сжатые пальцы тоже постепенно потеряли свою силу и только лишь уголки глаз по-прежнему были красные и немного влажные.
Пар поплыл от котла с супом, когда он забурлил, мелкие капли бульона попадали на плиту. Пред этим, с таким трудом добытым огнем очага, Мо Жань держал руку Чу Ваньнина и десять их пальцев переплелись.
- В то время я подумал, что если действительно проиграю, - проговорил Мо Жань, - То буду ждать тебя…. десять лет, десятки, если ты стал бы небожителем, то и несколько сотен и тысячи лет, тоже сгодится.
- …
- В мире людей очень хорошо. Ваньнин, я не хочу, чтобы ты жертвовал собой за меня.
Вдруг в кипящем котле надулся и лопнул пузырь, капли кипятка разлетелись во все стороны и несколько попали на запястье Чу Ваньнина. Подобные мелкие капли горячей воды, конечно же не причинили бы ему никакого вреда, однако он все-таки рефлекторно резко убрал свою руку и низко опустил голову.
Наклонившись, он почувствовал себя немного смелее и, скрепя сердце, снова поднял голову и в упор уставился на этого не отличающего плохого от хорошего, безрассудного бунтаря.
Мо Жань рассмешили его действия:
- В чем дело? То ты таращишься на меня, то на стол.
Чу Ваньнин собирался что-то ответить, и в этот момент раздался вечерний колокольный звон с пагоды Тунтянь. Он спускался с вершины горы и разносился в воздухе у ее подножья, отзвук его прокатился по ночному рынку городка Учан.
- Плохо дело.
Подсчитав часы, Чу Ваньнин слегка изменился в лице.
Наступило время чередования….
«Я навещаю старого друга под яркой луной,
в искрах фитиля лицо его отсвечивает красным.
В одно прекрасное утро птенец феникса возвестил о рассвете весны
над бесконечными просторами мирной родной земли.
Вино, что в детстве закопал господин,
не надо пить после долгих лет возвращения, встречаясь со старшим братом.
В жизни людям ни к чему постоянно быть вместе,
издалека отправлять тоску друг о друге с весенним ветром.»
Этот беззаботный звук цитры вибрировал в чистом и прохладном лунном свете, уплывая по воздуху в необъятные просторы небес.
Поздравительная песнь закончилась, но можно было увидеть, как сверкнул золотой отблеск, и на зов Чу Ваньнина отозвался драконю Два человек вскочили на его спину и с попутным ветром умчались вдаль….
Позже в парчовом футляре Сюэ Мэн обнаружил два письма, написанные похожими почерками. Одно от Чу Ваньнина и второе от Мо Вэйюя.
Письмо Мо Вэйюя было очень длинным, он писал о всевозможных событиях произошедших ранее, говорил о прежних обстоятельствах, о которых никому не расскажешь, к тому же он разъяснял все причины из прошлого объединяющие их, из-за которых обычным людям были непонятны их намерения и поэтому они не хотели так необдуманно внезапно появляться, вовлекая во все это Пик Сышэн. Что же касается нового Лунчэн, только недавно им с Чу Ваньнином всеми правдами и неправдами удалось добыть материал, чтобы получилось выковать его, возможно, он может пригодиться.
Письмо Чу Ваньнина было намного короче, всего в несколько аккуратно написанных строк:
«Уважаемый хозяин, Юйхэн чувствует угрызения совести, поэтому стыдится встретиться с Главой. Дорога впереди долгая и свободная, надеюсь вы побережете себя. Эфес Лунчэна инкрустирован ночной яблоней*, она будет сопровождать уважаемого хозяина всю жизнь. Если когда-нибудь уважаемому хозяину потребуются ничтожные способности Юйхэна, он всегда в вашем распоряжении»
晚夜海棠 (Wanye Yuheng)- нашла вот это wenda.huabaike.com/hywd/86462.html что это по сути та же яблоня, а еще она символизирует тоску по дому, прощальную печаль, нежность, красоту, счастье, горькую любовь и благородство
В тот вечер Сюэ Мэн смотрел очень долго на эти два слова «уважаемый хозяин».
Вплоть до глубокой ночи, когда уже закончился пир и смолкли все звуки, он так и не пришел в себя. Он думал, что вероятно отныне больше никогда не услышит, как Учитель зовет его по имени. Он только и мог слышать это – уважаемый хозяин, и сразу почувствовал, как навалилась такая усталость, как никогда за всю жизнь от этого огромного множества правил этикета и порядков.
Но, по крайней мере, Чу Ваньнин был жив и Мо Жань тоже. Возможно, они отныне будут далеко, за тысячи ли, может несколько лет они вряд ли смогут встретиться, однако они вместе все еще могут восхищаться одним и тем же серебристым светом луны в этом мире и это можно уже считать каким-то утешением.
Городок Учан у подножья Пика Сышэн.
Двое мужчин в плащах с накинутыми на голову капюшонами вышли из ночного мрака и пошли по людному оживленному ночному рынку. Найдя дом, украшенный фонарями и гирляндами они присели перед прилавком на поздний ужин.
Один из них, очень высокий стройный мужчина проговорил:
- Хозяин, один горшок бульона гудон, хрустящие побеги бамбука, тофу, тонко нарезанный бобовый сыр, базелла,* тонко нарезанную говядину и баранину, говяжий желудок, хрустящее мясо су жоу, заливное из рыбного филе, тефтели из креветок с лотосом….
*лиана с толстыми листьям, добавляют в супы или едят с перцем или чесноком.
Второй человек холодно произнес:
- Этого почти достаточно, больше не съесть.
- Тогда напоследок еще окунь с кедровыми орехами и два кувшина соевого молока…
- ….- второй мужчина поджал тонкие губы,- Хватит уже.
Эти двое парней были ни кто иные, как только что поздравившие Сюэ Мэна по всем правилам этикета, Чу Ваньнин и Мо Вэйюй.
- И тогда самое последнее, чашку клейкого риса на пару с корнями лотоса. – Мо Жань закончив заказ улыбнулся, - Вы можете это сделать?
Младший подавальщик ответил очень горячо:
- Раньше мы не смогли бы, это ведь все блюда из провинции Цзянсу. Вот только в зале Мэн-по на Пике Сышэн их постоянно готовят и поэтому мы тут, внизу тоже немного научились. Даа, кстати, у нас здесь есть «меню великих героев», не хотите ли посмотреть?
Чу Ваньнин нахмурился:
- … какое меню?
- «Меню великих героев». Вы что, не знаете? – младший подавальщик с некоторой гордостью принялся разъяснять, - Несколько дней назад случилось огромное бедствие, остановить напасть и вернуть все в равновесие смогли два господина даоса с нашего Пика Сышэн. И теперь повсюду в трактирах, ресторанах и гостиницах в Учане все поголовно предлагают посетителям несколько фирменных блюд, которые соответствуют вкусам этих двух господ даосов!
Говоря это, он вытащил из-за пояса исписанную бамбуковую дощечку и с энтузиазмом вручил ее Чу Ваньнину и Мо Жань.
- Вот это меню господина бессмертного Чу. – больше всего маленький подавальщик волновался , что они не смогут понять самой сути и с воодушевлением принялся разъяснять, - Поговаривают, что господин бессмертный Чу любит есть немного подгоревшие блюда, поэтому у нас тут есть подгоревшие фрикадельки, взрывные горелые рисовые лепешки, подгоревший тофу с капустой, эээ, а да, верно и рыба-белка* , тоже специально немного обугленная…
*особо порезанный карп, жаренный во фритюре в кисло сладком соусе
Чу Ваньнин:
- ……
Напротив него Мо Жань, чтобы сдержать смех, поднял чашку и отпил глоток чая.
Но когда он поднял руку и перевернул следующую страницу под названием «Меню господина бессмертного Мо» , он чуть не выплюнул весь чай изо рта…
- Кхэ-кхэ-кхэ!
Маленький подавальщик тут же растерялся:
- Ой-ой, уважаемый гость, что случилось? Вы в порядке?
- Ничего, ничего, кхэ-кхэ…. – Мо Жань отвернувшись прокашлялся и чуть кивнув на бамбуковую табличку, спросил, - Что это у вас? Почему в меню бессмертного господина Мо есть протертое «сладкое сердце яблони» и тому подобные вещи? Я даже знать не знаю, что это за блюда.
- Говорят же, что господин бессмертный Мо любит сладкое.
Мо Жань:
- ….
- А еще ему нравятся яблоневые цветы, - маленький подавальщик вещал словно родился бывалым, все знающим человеком, хорошо подвешенным языком он разъяснял, - Поэтому наша хозяйка и создала это блюдо протертое «сладкое сердце яблони» . Тут в нем столько сладости, по сравнению с обычными десертами втрое больше, ручаюсь, оно такое сладкое, что язык немеет!
- …и такое можно есть?
Маленький подавальщик рассмеялся:
- Почему ж нельзя есть, оно очень хорошо продается. Вам, уважаемые гости, почему бы не взять часть блюд из меню господина бессмертного Мо и еще часть из меню господина бессмертного Чу? Двоим знаменитым господам бессмертным нравятся эти кушанья, попробуйте и вы не прогадаете, попробуйте, вы не обманетесь.
У Чу Ваньнина уже разболелась голова:
- Нет. Мне не нравится есть пригоревшее и угли, благодарю вас.
Мо Жань улыбнулся:
- И я на самом деле не так уж люблю сладкое.
- Ах, это действительно досадно. – маленький подавальщик с сожалением поскреб в затылке, он, похоже и правда очень уважал эти новые блюда, которые готовились в этой лавке. Когда он отошёл уже довольно далеко, все еще можно было расслышать, как он бормочет себе под нос, - Во всяком случае ведь герои, спасшие мир, любят это есть…. Совсем не трудно хотя бы из любопытства раз попробовать …
Чу Ваньнин:
- …
Мо Жань:
- Пффф.
- Над чем смеешься? – Чу Ваньнин глянул на него, - Даже это смешно?
- Да нет, - глаза Мо Жань были черными как смоль, - Просто, когда хорошее настроение, все, всего одна шутка, какая-то мелочь, может развеселить.
Говоря это, он повернулся и посмотрел на толпы людей, оживленно снующие туда-сюда по обочине дороги. Буря утихла и в этом бренном мире в дыме и огне очага снова разгорелась надежда. Женщины бродили и выбирали румяна и украшения, покупали товары в канун нового года в красной праздничной бумаге, мужчины же как обычно, собирались вместе перед ослепительно ярко сияющими в ночной тьме лотками, пили вино и вели беседы, бумажные фонари освещали их благодушные и безмятежные лица. Атмосфера была такой теплой и мирной, что даже масло и жир на их щеках не казались такими уж отвратительными.
Стайка ребятишек, громко визжа, пробежала мимо, они играли в какую-то неизвестную игру. Один из ребят надел маску, а другой перед толпой как кролик, убегал и прятался, раздавались громкие крики:
- Не позволяй ему поймать себя, ха-ха-ха, не позволь ему изловить.
Мо Жань подпер щеку рукой, эта поза делала его лицо еще более выдающимся, он был очень красив и даже выглядел сейчас немного чересчур миловидным.
Он вдруг удовлетворенно выдохнул:
- Правда хорошо.
Проговорив, он поднял голову и посмотрел на сверкающий в огнях Пик Сышэн и опять повторил:
- Действительно хорошо.
- …. Не так уж и хорошо, - проговорил Чу Ваньнин, - Ты же только что слышал, как Сюэ Мэн звал нас.
- … - Мо Жань и впрямь тут же замолчал, но потом все-таки улыбнувшись, сказал, - Непременно, если мы задержимся, то поставим его опять в неловкое положение.
- Я знаю, - отозвался Чу Ваньнин.
Когда блюда наконец принесли, Мо Жань принялся за еду тихо брюзжа:
- Сюэ Мэн в конце концов все еще немного ребенок по натуре. На самом деле так сейчас лучше всего, если мы вернемся на Пик Сышэн, то хлопоты и всякие беспокойства тут же последуют одно за другим. К тому же, он может потерпеть меня ну день- два, а если попробуем месяц, а два?
Мо Жань с хрустом раскусил земляной орех, даже похоже с какой-то обидой.
- Да он точно меня прогонит.
Чу Ваньнин сдерживая улыбку палочкам стукнул его по голове:
- Это у тебя натура маленького ребенка.
- Ну да, - ответил Мо Жань,- Вот когда он выгонит меня, я не смогу вернуться снова, это же приказ главы, ох, страшно до смерти.
На этот раз Чу Ваньнин и правда не смог сдержаться, тихонько рассмеявшись он произнес:
- Хватит валять дурака. Никуда он тебя не прогонит. Ясно же, что мы сами не хотели оставаться, и не нужно это перекладывать на него.
- Ну ладно, - Мо Жань взъерошил на затылке волосы и оскалил зубы в усмешке, ямочки на его щеках были очень глубоки, - Благодетельный старший братец*, все всегда говорит верно.
*муж, парень, бойфренд
- Ешь, - отозвался Чу Ваньнин, - Поедим и пойдем домой.
Сейчас они в глубине гор Наньпин ушли в затворничество. После того как все три души Мо Жань вернулись в его тело, эти двое все время жили там. Не то, чтобы нарочно бежали от мира, но они чувствовали, что, пройдя половину пути в мире людей, это место им подвернулось очень удачно и они могут подальше от мирской суеты отдохнуть в этом «персиковом источнике».
И это было в самый раз, очень хорошо.
Беря палочками кусок жареного мяса, черные глаза Мо Жань изогнулись полумесяцами в улыбке, и он сказал:
- На самом деле это действительно моя вина.
- А?
- Я правда, не хочу возвращаться.
- Ты боишься, что он будет тебя укорять?
- Не-а, - Мо Жань рассмеялся, держась за свой нос, - Я боюсь, что он будет звать меня матушка-наставница.
Чу Ваньнин:
- ….
Глаза Мо Жань были очень нежными, такими черными-черными, что отсвечивали в этот час немного фиолетовым. Но даже этот фиолетовый отблеск в них тоже казался сейчас вполне мягким и добрым. Он со вздохом посетовал:
- Эх, и крепко же это сидит, из поколения в поколения передавать этот порядок по старшинству.*
*не знаю, как правильно сказать, там о том, что правильно называть надо всех вокруг, там матушка- наставница, если это жена твоего наставника
- Ешь!
Мо Жань тут же послушно опустил голову и стал есть. От такой послушности, казалось, что у него на макушке сразу выросли пара мохнатых пушистых собачьих ушей, которые мягко и кротко свисали вниз.
Однако Чу Ваньнину было очевидно, что Мо Жань вовсе не не хотел возвращаться на Пик Сышэн. На самом деле и он, и сам Чу Ваньнин, и Сюэ Мэн, они все не оставляли мысли о том, чтобы в будущем воссоединиться. Однако время изнашивает всех людей, и временами, когда те бестолковые, ветренные месяцы и годы проходят, как раз их то и нельзя вернуть, никто не может заставить.
Они все это понимали, и только Мо Жань боялся, что он не выдержит этого, поэтому и взял на себя всю ответственность, дразня его смехом.
- К стати, я так тебя и не спросил, - сказал Чу Ваньнин, - В тот день великой битвы… откуда ты знал, что точно сможешь вернуться?
Мо Жань наспех прожевал тот кусок, что был во рту и подумав немного ответил:
- …если я скажу тебе правду, ты сильно на меня обидишься?
Пара искренних и ясных глаз Чу Ваньнина посмотрели на него:
- А ты как думаешь?
Мо Жань потер свой загривок и опустив голову, рассмеялся:
- На самом деле, когда ворота в демонический мир открылись, я тоже почувствовал, что некая духовная сила вливается в мое тело… однако в то время я был в сознании Тасянь Цзюня, в башке туман и тяжесть, и я не мог как следует обдумать.
- Хм.
- Но, под самый конец, перед тем как рассеяться, я вдруг вспомнил об этом.
- …
- В то время я поставил на то, что возможно я такой же, как и Сун Синъи, тот особый вид прекрасной бабочки. В исторических книгах говорилось, что демонам достаточно лишь, чтобы было тело цело и полный комплект душ и тогда, если захочешь вернуться, это же должно было быть просто? Поэтому я и подумал…. что если я и правда такой, то мне надо лишь упорно хотеть вернуться в свое бренное тело и тогда я смогу ожить.
Чу Ваньнин чуть нахмурился:
- Раньше я всегда считал, что рассказы о том, что душа демона может вернуться в свое тело это всего лишь мифы. – его внезапно осенило и он запнулся перед тем, как спросить, - А почему тогда Сун Цютун не смогла оживиться?
Мо Жань беспомощно ответил:
- Даже если демон и хотел бы воскреснуть, это желание должно быть очень-очень сильным, тогда только получится.
- …
- Это ощущение… ну как объяснить, это как будто ты свалился с утеса и у тебя для спасения есть всего лишь веревка и она вся покрыта жиром и чуть одно неосторожное движение, то тут же упадешь в бездну. Тебе необходимо очень крепко сжимать веревку в руках и подниматься наверх. Ни на миг нельзя отвлечься, и только тогда сможешь вернуться в свое тело.
- Ваньнин, я постоянно думал о том, что хочу прийти к тебе. – Мо Жань поднял взгляд и посмотрел на него, - Поэтому я и смог вернуться.
Фонарь раскачивался над макушкой, когда Чу Ваньнин всматривался в эти черные бездонные глаза. В конце концов он ощутил такую мягкость в сердце, что это никуда не годилось. Он по сей день никак не мог привыкнуть к подобного рода мягким чувствам и поэтому торопливо отвернулся.
- На самом деле есть еще одна важная причина, - с улыбкой продолжил Мо Жань.
- А?
- Костяные бабочки не полностью демоны. До того, как были открыты врата в демонический мир, подобный метод оживления на нас тоже бы не сработал. Все это только потому, что мы поглотили демоническую ци и обрели силу, а если бы не это, то мы по-прежнему оставались обычными смертными людьми. К тому же, в моем теле разрезано сердце, а после того, как получил демоническое дыхание, я почувствовал такую огромную мощь в духовном ядре, что, наверное, способен перевернуть небо и землю.
- Значит, когда ты сказал мне уходить, - проговорил Чу Ваньнин, - на самом деле ты совсем не был уверен, сможешь ли вернуться или нет…
Мо Жань посмотрел на чуть прищурившиеся глаза человека напротив и поняв, что случайно проговорился, невольно запаниковал. Легонько откашлявшись, он решил перевести тему разговора:
- О, эта рыба и правда недурна.
Да где уж ему было обмануть Чу Ваньнина. Тот уставился на Мо Жань:
- Ты бы в итоге не вернулся, а я дойдя до горы Наньпин, обнаружил все то же холодное мертвое тело?
- … - услышав его гнетущий тон, Мо Жань больше не мог сдержаться, он низко опустил голову и закусив губу помолчал немного, а потом, подняв лицо ответил, - Правильно.
- ….
- Я не могу позволить тебе умереть. Независимо от того, буду я жив или нет.
Видя, как краснеют уголки глаз Чу Ваньнина, словно через боль он хотел рассердиться, Мо Жань протянул руку и крепко обхватил его ладонь, потирая ее.
В ярком свете фонаря он глухо проговорил:
- Я знал, что возможно лгу тебе, но даже если бы ты обиделся и винил меня за это, я не мог просто стоять и смотреть, как ты умираешь.
Говоря это, он вдруг закрыл глаза. Его ресницы дрожали.
- Я это уже видел в двух жизнях.
Напряженная спина Чу Ваньнина медленно расслабилась, сжатые пальцы тоже постепенно потеряли свою силу и только лишь уголки глаз по-прежнему были красные и немного влажные.
Пар поплыл от котла с супом, когда он забурлил, мелкие капли бульона попадали на плиту. Пред этим, с таким трудом добытым огнем очага, Мо Жань держал руку Чу Ваньнина и десять их пальцев переплелись.
- В то время я подумал, что если действительно проиграю, - проговорил Мо Жань, - То буду ждать тебя…. десять лет, десятки, если ты стал бы небожителем, то и несколько сотен и тысячи лет, тоже сгодится.
- …
- В мире людей очень хорошо. Ваньнин, я не хочу, чтобы ты жертвовал собой за меня.
Вдруг в кипящем котле надулся и лопнул пузырь, капли кипятка разлетелись во все стороны и несколько попали на запястье Чу Ваньнина. Подобные мелкие капли горячей воды, конечно же не причинили бы ему никакого вреда, однако он все-таки рефлекторно резко убрал свою руку и низко опустил голову.
Наклонившись, он почувствовал себя немного смелее и, скрепя сердце, снова поднял голову и в упор уставился на этого не отличающего плохого от хорошего, безрассудного бунтаря.
Мо Жань рассмешили его действия:
- В чем дело? То ты таращишься на меня, то на стол.
Чу Ваньнин собирался что-то ответить, и в этот момент раздался вечерний колокольный звон с пагоды Тунтянь. Он спускался с вершины горы и разносился в воздухе у ее подножья, отзвук его прокатился по ночному рынку городка Учан.
- Плохо дело.
Подсчитав часы, Чу Ваньнин слегка изменился в лице.
Наступило время чередования….
-
-
20.04.2023 в 13:29-
-
21.04.2023 в 19:09-
-
21.04.2023 в 20:18-
-
21.04.2023 в 20:19