Lapsa1
читать дальше
343. Снискание благосклонности.1
Это был второй день рождения Чу Ваньнина после их затворничества.
Его первый день рождения в прошлом году оставил неприятный осадок, жизнь такая, невероятно абсурдная.
Потому что в прошлом году в этот день управлять телом Мо Жань как раз пришла очередь личности Тасянь Цзюня. Несмотря на то, что в статусе мастера Мо он не мог вспомнить все точно, что делала личность Тасянь Цзюня, однако, мелкие осколки воспоминаний все же всплывали в его голове.
Как низкий ростовщик, Тасянь Цзюнь полагал, что «золото символизирует мои чувства», прямой и честный муж, которому луна, цветы, и прочая романтика совершенно чужды. Он бесхитростно признавал только два наилучших способа выражения любви:
Первый – постоянно и неустанно спать с объектом любви
Второй – тратить на него деньги.
И, по сути, в этим не было таких уж больших недостатков. Постоянно спя с ним, он показывал, что в этом мире только Чу Ваньнин может разжечь его любовную страсть, а тратя на него деньги, показать, что только Чу Ваньнин может трогать его кошель. Но несмотря на то, что это было немного простовато*, муж-император не мог придумать чего-то более изысканного, поэтому, он обходился тем, что было.
*土是土了 - земля есть земля.
Однако проблема возникла, с моментом в который Тасянь Цзюнь решил подарить золото. В день рождения он трахал своего мужа по-всякому весь день и ночь напролет. А, на следующий день бум-бум-бум, были доставлены девять огромных корзин с золотыми слитками, и полукругом, словно радуга, расставлены перед домом. С героическим пафосом, очень довольный собой, он взмахнул рукой и произнёс:
- Чу Ваньнин! Это все тебе в благодарность от этого достопочтенного! Доволен ли ты тем, что видишь? Если ты доволен, то скажи сразу…..
Неизвестно какие подробности скрывались за этими словами дальше, так как Тасянь Цзюнь оказался связанным со всем своим золотом. Это Чу Ваньнин, призвав Тяньвэнь, связал и опрокинул его на землю.
Бедный Тасянь Цзюнь никак не мог понять, почему подарив золото человеку после того, как они переспали, он оказался жестоко избит. Он действительно не имел в виду ничего другого, только лишь хотел доказать свои теплые чувства. Переспать, а после отплатить деньгами, что в этом плохого? Неужто нужно было давать деньги до того, как переспали? Или полагается давать во время перепиха?
Может, надо считать толчки, и платить за раз? Маленькие по пятьдесят, а за большие восемьдесят?
Восемьдесят восемьдесят восемьдесят.
Он недовольный, молча сидел на пне в оцепенении, прикидывая про себя, если бы это была другая его личность, что бы он сделал? Продумав полдня, он посчитал, что в такой ситуации он бы не дал непосредственно золото, а лучше обменял бы его на нежные уютные одежды, лучшие вкуснейшие яства, странные редкие, интересные игрушки и ритуальную утварь… или, возможно в день рождения Чу Ваньнина пошел и оказал разную помощь беднякам, чтобы Чу Ваньнин обрадовался и похвалил.
Это слишком дурно пахнет.
Возмущенный Тасянь Цзюнь тайком топнул ногой и со злостью подумал: Какой коварный! Какой подлый! Какой подхалим!
Чу Ваньнин еще и считал, что мастер Мо сама скромность и искренность.
..тьфу!
Во всем мире только он знал самого себя, что он за тип!
Мастер Мо видимо выглядел по своим поступкам и по слухам, человеком высших моральных качеств, а на самом деле хитрец и интриган! Это действительно заставляет его стыдиться!! Что плохого в том, чтобы подарить золото? Дарить деньги плохо? Намного честнее! Намного искреннее!
Как эти люди не видят, что золото, то же, что и его чувства!
Он сидел на пне, задрав ногу и опираясь щекой на руку, спиной к Чу Ваньнину и их маленькой хижине, и тайно предавался грусти и тоске очень долго. Наконец- то Чу Ваньнин уже хотел подойти к нему и поговорить, и вообще были все признаки примирения, когда неожиданно, хозяин усадьбы Таобао, Ма, рыдая от страха и обиды ощупью взобрался на гору и пройдя через магический барьер, кинулся обнимать колени Чу Ваньнина причитая:
- Мастер Чу, не обессудьте! Бессмертный государь Мо непостижимым образом спустился с горы и опустошил два моих склада с деньгами в усадьбе, сказав, что улыбка любимой наложницы* на вес золота…
褒姒 – Бао Сы, историческая личность, ради нее император Чжоу Ли опустошил казну, позволял ей все, что в конечном итоге привело к гибели династии Чжоу. Сейчас используется как имя нарицательное
Только что смягчившееся лицо Чу Ваньнина позеленело.
В тот вечер, вплоть до того момента, как Мо Жань не сменил свою личность на мастера Мо, Чу Ваньнин не впускал его в дом. После этого Мо Жань переписал три тысячи раз фразу «Я больше не буду спускаться с горы, чтобы воровать кур и продавать, творить злодеяния и брать кредиты». И только тогда этот инцидент посчитался вырванной страницей.
Получив в прошлом такой суровый урок, в этом году Мо Жань больше уже не осмеливался проявлять легкомыслие.
К счастью, в этом году в этот день рождения Учителя, сравнительно нормальное сознание будет контролировать это тело и не должно произойти никакого недоразумения.
Хотя он, волею судьбы, разделял воспоминания с Тасянь Цзюнем, и видел, что в этот раз Тасянь Цзюнь решил пораньше приготовить несколько подарков для Учителя, однако натура Тасянь Цзюнь не могла появиться в этот день и вероятно он был не в состоянии устроить в этот раз какие-то потрясения. Возможно, из-за того, что в прошлом году ему был оказан такой холодный прием, в этом году мастер Мо еще больше стремился превзойти самого себя, он хотел посоперничать.
Борьба — значит борьба.
Мастер Мо невозмутимо думал, что каждому человеку тяжелее всего победить самого себя, он не из трусливых.
К тому же, по правде говоря, он очень хотел понять какого сорта подарок он сам сможет приготовить, который очень сильно порадует Учителя и который он одобрит.
- Подарок на день рождения?
В спальне главы Пика Сышэн Сюэ Мэн с удивлением уставился на тайно навестившего его Мо Жань. Тот, выпрямившись, сидел за квадратным столом из ароматного палисандра*, отделанного по краям цветами сливы и вертя стоящую перед ним чайную чашку с улыбкой проговорил:
- Ага. Какие подарки, как тебе кажется могут понравится человеку?
* Dalbergia odorifera
罗锅枨 – отделка стола между ножками, внизу прикреплю картинку
- А кому ты хочешь подарить?
- .. одному близкому человеку.
По причине своей холодной натуры одиночки, Чу Ваньнин прежде никогда не праздновал день рождения на Пике Сышэн и так же никогда не упоминал перед своими учениками даты своего дня рождения. В последствии, когда Чу Ваньнин с Мо Жань ушли в затворничество, Мо Жань много раз упорно просил сказать ему дату, пока наконец он не исполнил его сердечное желание и не сказал ему, только потребовав, чтобы он больше никому этого не говорил, особенно Сюэ Мэну и младшим адептам.
Поэтому, естественно, Сюэ Мэн и не знал ее.
Однако, поразмыслив, он и правда не мог отыскать кого-то достойного получить подарок от Мо Жань. Постоянно размышляющему об этом Сюэ Мэну вдруг пришло в голову, что приближается его собственный день рождения, и неужели….
Сюэ Мэн остолбенел, и тут же теплая волна нахлынула в его сердце. Он пристально посмотрел вдруг ставшим таким мягким взглядом на Мо Жань.
Мо Жань:
-???
Сюэ Мэн слегка пару раз откашлялся и несмотря на то, что в душе он испытывал восторг, однако, поддерживая имидж высокомерного и сдержанного главы, равнодушно произнёс:
- В вопросе дня рождения важно иметь намерение, церемонии - не самое главное.
- И все таки хотелось подарить что-то – ответил Мо Жань, - Наши отношения с этим человеком отличаются от обычных. Хочу не просто подарить, а подарить самое лучшее.
- Это немного неловко. У меня всего хватает…
- Что? – немного растерялся Мо Жань.
- Эээ, кхэ, я сказал, что у других людей и так хватает вещей.
- Одно дело, что у него что- то есть и совершенно другое, если это дарю я.
В сердце Сюэ Мэна еще выше воспарили иволги и расцвели цветы, втайне Мо Жань действительно встал на правильный путь, все таки он усвоил, что такое «старший брат должен быть добр, а младший – почтителен» , это и правда заставляет растрогаться. Он потратил много сил, чтобы сохранить прежний вид, притворился бесстрастным, и задумчиво проговорил:
- …ну, коли так, в таком случае… я подумаю.
- Хорошо.
- Как на счет только что выпущенным залом Цзяндун комплекте легких золотых с серебром доспехов, расшитых бирюзовыми перьями зимородка?
- …
Этот сверкающий золотом, переливающееся всеми цветами дорогущий наряд, как распускающий хвост павлин, он даже не осмеливался вообразить на Чу Ваньнине. Мо Жань помолчал некоторое время и все взвесив еще разок, тактично ответил Сюэ Мэну:
- Это подойдет тебе.
И совсем не подойдет ему.
- Тогда решено, - радостно проговорил Сюэ Мэн, - Значит это.
- …подумай еще. – Мо Жань не сдержавшись, завуалированно покритиковал его вкус, - Одежды и украшения зала Цзяндун хоть и хороши, но не такая редкость, поможешь мне придумать что-то более ценное?
Сюэ Мэн мгновенно распахнул глаза и запинаясь ответил:
- Это, это так неловко!
- ?
- Кхэ… я говорю, что обычному человеку и этого хватит, незачем так тратиться.
- День рождения раз в год, незачем экономить.
Сюэ Мэна прямо-таки захлестнула волна чувств в душе, он, сдерживаясь, опустил голову и подняв руку, похлопал Мо Жань по плечу:
- Не говори больше ничего. Брат, я запомню эти твои сегодняшние слова.
Мо Жань:
- ???
Мо Жань набросив на плечи плащ, спускался с Пика Сышэн, по-прежнему не получив никакого вдохновения от Сюэ Мэна.
Наоборот, он думал, что Сюэ Мэн сегодня был очень странным, даже немного ненормальным, по каждому поводу проявлял необъяснимую радость, волновался и вздыхал от избытка чувств. Хотя он изо всех сил сдерживался, однако, на самом деле у него плохо получалось.
Может глава ужасно устал…
Нужно ли в письме уведомить старейшину Тяньлана, чтобы сразу пошел и проверил пульс Сюэ Мэна? Если он не здоров, нельзя медлить. Эх, Сюэ Мэну действительно очень тяжело.
Затем, в этот день, Мо Жань снова проводя это тайное расследование посетил все знаменитые башни, шатры, лавки, разыскивая повсюду редкости. Не сказать, что эти редкости и ценности были плохими, однако он считал, что они или слишком уж обыкновенные, или слишком яркие, или слишком бытовые, несоответствующие буйно цветущему чувству любви в его сердце. Он стремился воплотить все свои чувства и преподнести их Чу Ваньнину, однако он не знал во что облечь свою любовь. В душе у него был необъятный океан, однако в бренном мире всего лишь полный черпак.
Как получилось, что за всю жизнь в мире людей не нашлось ни одной вещи, которую бы он мог наполнить тем, что хотел подарить Чу Ваньнину?
Он так разволновался, что даже немного растерялся.
Вплоть до того, что раздобыл на черном рынке экземпляр «Списка подарков знаменитых совершенствующихся». Продавая эту книгу, мелкий коротышка, расхваливая ее говорил, что в ней содержится подробный и точный список подарков, которые различные высокопоставленные и уважаемые люди мира совершенствующихся дарили друг другу за последние тридцать лет.
Пропуская мимо сознания, было ли это пустым бахвальством книготорговца или нет, Мо Жань поверил, и очень долго изучал эту книгу.
«Наньгун Сы некогда подарил Е Ваньси старый платочек с вышитым в углу иероглифом Сы»
«Жун Янь некогда подарила Наньгун Сы всего лишь колчан для стрел, который собственноручно изготовила госпожа Жун.»
…
Вдруг, увидев эти записи, касавшиеся умерших друзей, Мо Жань не сдержал вздоха, его взгляд немного погрустнел.
Е Ваньси все эти годы странствует по свету. В одиночку прорываясь через этот мир, она рассчитывает после того, как обойдет весь свет, скопить немного денег, а потом, в Линьи, на месте прежнего Жуфэн, открыть маленькую школу.
По слухам, много лет назад, до того как Наньгун Чжанъин создал свою школу, в Линьи был один мелкий чиновник, который основал учебное заведение, где преподавал ученикам шесть добродетелей - честность, верность, разумность, гармонию, совершенную мудрость и гуманность, шесть норм человеческих отношений - сыновняя почтительность, сотоварищество и братскую любовь, миролюбивость, брак, ответственность и сострадание, и шесть главных искусств – этикет, музыка, стрельба из лука, выездка(ездить на лошади), каллиграфия, математика. А уважаемый глава Чжанъин был последним адептом именно этой школы. Впоследствии это учебное заведение по некоторым причинам пришло в упадок и у Наньгун Чжанъин, достигнувшего мастерства, возникла собственная идея о «Семь табу благородного человека», на основе учения наставника. Тогда он учредил школу Жуфэн в Линьяне, которая играючи достигла славы и процветания на сотни и сотни лет в мире совершенствования.
А ныне все обернулось и вернулось в исходную точку, школа Жуфэн стерта с лица земли, нет больше великолепия, однако, по крайней мере Е Ваньси все еще сохранила в себе искру благородного человека Жуфэн, и она продолжится в соответствии с тем первоначальным учением.
Может снова, спустя тысячи лет все вернется в круговороте сансары.
Мо Жань потряс головой и продолжил читать…
«Наньгун Лю некогда подарил куртизанке Ци Лян семь штук нижнего белья (дуду – как передник на грудь) феникс с пионом, из дикого шелка. На уголках золотой нитью, отгоняющей зло, было вышито «Ты такая сексуальная» , «Почему ты одета в одежды Жун Янь» и прочие пошлости..»
…..
Закончив читать, Мо Жань застыл. На него накатил мощный приступ тошноты, с досадливым звуком «буа», он с грохотом перевернул эти листы со «Списком подарков школы Жуфэн».
«Статья о подарках школы ГуЮэе»
«Ученица Чжао Тяньтянь подарила Цзянь Ечэнь пару пуговиц из жадеита»
«Ученица Чжоу Яньянь подарила Цзянь Ечэнь складной веер из павлиньих перьев»
«Ученица Чжан Чуньчунь подарила Цзянь Ечэнь золотую ручку от печи для треножника»
И все это на сорок листов.
Все это было в то время, когда Цзян Си еще не был главой школы, в этих записях о том, какие вещи ученицы дарили ему, даже затесались среди них еще и несколько креативных старших и младших учеников.
Мо Жань невольно погрузился в размышления… а не опираясь ли на свою красоту Цзян Си обзавелся богатством?
Посмотрим дальше.
«От вышеперечисленных на сорок листов подарков Цзян Ечэнь отказался»
Молодец.
…он его неправильно понял.
Цзян Ечэнь может и правда быть чудесным человеком.
После долгих поисков Мо Жань так и не нашел вдохновения относительно подарка. Наоборот, он был даже озадачен тем, что увидел, как Мэй Хансюэ недавно подарил Сюэ Мэну чудодейственное средство для тонизации мозга – высококачественный тяньшанский снежный лотос.*
*雪莲- возможно древние даосы и считали это нечто волшебным, но сейчас так называется суккулент Echeveria laui.
Снежный лотос- хорошая вещь, Учитель такой умный, разве есть нужда что-то тонизировать? Однако, если можно было сорвать его и вырастить в пруду, пожалуй, это было бы очень уместно.
К сожалению после того, как они ушли в затворничество, Чу Ваньнин больше нравилось жизнь как «Пес во тьме залаял, слышу, под калиткою плетневой... человек пришел обратно ночью в дом под снежной вьюгой.»*, ему не нравится роскошь. Будь иначе, то волею Тасянь Цзюня на горе Наньпин уже бы целый дом возвышался, куда там сохранить маленькую двухкомнатную лачужку, с чистым спокойным двориком.
*Лю Чанцин (709?-780?) династия Тан, стихотворение «В снег ночую у хозяина дома на горе Фужуншань» отражает сочувствие поэта к жизни бедных людей. (перевод отрывка Щуцкий Ю.К.)
Мо Жань вздохнул и закрыл книгу.
Как раз солнце уже садилось и в окно, закрытое шелковой бумагой, проникал ласковый, теплый желтый свет. Сегодня Учитель внезапно вдохновился и приготовил пельмени, которые этому времени уже сварились. С кухни донесся знакомый с малолетства голос, словно столкнулись яшма и фарфор:
- Мо Жань, иди помоги.
- Сейчас иду.
Отозвался голос Мо Жань. В глубине бамбуковой рощи Наньпин струился запах очень любимой им еды. Не такой густой запах раскаленного масла от хого, но как спокойная вода*, без ряби, каждый раз способный принести душевный покой, ласковый и нежный.
*止水- вообще – стоячая вода. Но это не как в русском, плохо, болото, это скорее спокойная вода, не текущая, без ряби, отстоявшаяся вода. Монах Ван Ван Юннин Лин Цяня» Ру : «Она глубока, как сгустившиеся облака, и чиста, как стоячая вода »
Из кухни радостно выбежала маленькая рыже-белая дворовая* собачка, которую они взяли в прошлом году, как будто помогая Чу Ваньнину позвать Мо Жань. Она покружилась вокруг него пару раз в одну сторону, а затем, высунув язык, в другую, весь путь так сопровождая Мо Жань.
*土狗 – дословно - местная собака, по сути двортерьер, потому что стандартов у нее нет, похожа на акиту
- Перенеси во двор обеденный стол, вытри и достань маленький кувшин с вином.
Чу Ваньнин стоял у кухонной плиты, открыв деревянную крышку. Внутри уже бурлили пухлые, круглые драконьи пельмешки, слегка поблескивая, под тонким прозрачным тестом просвечивала нежная мясная начинка. Они уже ожидали, когда их разложат по пиалам и польют красным, ароматным соусом. Чу Ваньнин стоя в поднимающемся пару, небрежно спросил:
- Что за книгу ты так увлеченно читал снаружи?
- Легкое чтиво, - рассмеялся Мо Жань и , засучив рукава, поднял деревянный стол.
Как только он напряг руки, мышцы и вены на них очень отчетливо проявились.
Чу Ваньнин нахмурился:
- Читай больше полезных книг. По слухам, недавно вышло очень много вздорных, никчемных книжонок*, не надо носить их на гору Наньпин. Сюда тайно приходит очень много древесных духов, среди них есть еще совсем юные, читать им бесполезные иероглифы, только портить, потом научаться дурному.
- Верно. – улыбнулся Мо Жань.
Держа стол, он вышел под сопровождающий его гав-гав, веселый собачий лай.
Во время еды Мо Жань рассеяно грыз палочки.
Щенок сидел между ними двумя у края стола и радостно хрумкал мясной косточкой, сваренной без соли.
Чу Ваньнин посмотрел на него, потом на песика, казалось, что этот человек и пес похожи, один грызет палочки, другой кость.
- О чем думаешь? – спросил он.
Мо Жань опомнившись, ответил:
- Ээ… Учитель, я вот думаю…
- Мм?
Мо Жань хотел что-то ответить, но замолк.
Конечно, нельзя спрашивать Чу Ваньнина о том, что он хочет. Во-первых, Учитель, конечно же не скажет, во-вторых, допустим, даже если он и ответит, то сюрприза уже не выйдет и, пожалуй, результат будет еще хуже, чем от тасянеывых девяти корзин с золотом.
Поэтому Мо Жань уклончиво сменил тему, осторожно спросив:
- Я не знаю… может в нашем доме чего-то не хватает? Учитель не думает, что нужно чего-то добавить?
- Не стоит. У нас все есть. – ответил Чу Ваньнин, - С тех пор как взяли Гоутоу*, даже чувствуется, что тут от шума немного тесно, не надо добавлять еще вещей.
*собачья морда
Гоутоу и был этим маленьким дворовым песиком, теперь, когда он закончил грызть косточку, он с довольным лаем принялся жевать полу пао Чу Ваньнина.
Характер у него был озорной, когда щенка нашли, он был на последнем издыхании, Чу Ваньнин подобрал его и так он и остался с ними под одной крышей. Прошло немного времени и ему уже нравилось отдирать черепицу, скакать и искать неприятностей. Чу Ваньнин постоянно пренебрегал им, песик ему не нравился, вот только в конце концов он все таки привязался, пола пао была погрызена и испорчена, а он всего лишь отругал его и даже не ударил и не отобрал пао.
Гоутоу с воодушевлением вилял хвостом.
- Тогда может расширим немного дом? – спросил Мо Жань.
- Это займет много времени и усилий, лишние хлопоты.
- ….. тогда я один все сделаю?
- Уже достаточно шума от него, еще ты будешь мешать. – раскосыми глазами феникса Чу Ваньнин уставился на него, - Есть лишние деньги? Так лучше помоги построить дома у подножья горы. А то что, у собаки комната, у меня своя комната, у тебя своя?
- Может Учитель со мной в одной комнате, а Гоутоу сам проживет.
- Тогда он, наверное, будет носиться туда-сюда пока сам себя не узнает.
- Пф, - Мо Жань рассмеялся, и спросил, опустив голову, - Гоутоу, вот видишь, как я хорошо к тебе отношусь? Я с Учителем буду жить в одной, а тебе одному отдам целую комнату. Где ты еще найдешь такого доброго хозяина?
Рыже-белый Гоутоу покосился на него, таким же манером, как человек. Как будто он хотел сказать: «Почему это ты хочешь тесниться в одной комнате с Чу Ваньнином, ты сам не знаешь о чем думаешь?* Постыдился бы»
*你自己心里没有逼数 – популярная фраза в китайской сети, близко к «ты совсем тупой?» но не оно, означает что человек пытается запутать вас, притворяясь тупым.
- …..
Безрезультатно.
По расчетам день рождения все ближе и ближе, и уже все равно, сколько осталось до него дней, Мо Жань этой ночью не мог спать. Дождавшись, когда Чу Ваньнин заснул, он закинул обе руки за голову под подушку и тупо уставился на потолочную балку.
Воспользовавшись днем рождения Учителя, неплохо бы отремонтировать маленькую хижину на горе Наньпин, чтобы она стала покрасивее и поудобнее.
Вот только для этого нужно больше земли, больше комнат, так что лучше всего поискать какие-то драгоценности, иллюстрированный каталог оружия и доспехов, сделать библиотеку, перестроить мастерскую, соорудить помещение для хранения сокровищ…
Ай, ладно-ладно, понятно, всем этим Учитель будет недоволен, сочтет, что он неправильно распоряжается деньгами, да еще будет досадовать, наблюдая за беспокойством и хлопотами.
Как только его охватило уныние, снаружи вдруг донесся слабый шорох.
Мо Жань сразу же уловил его.
Гоутоу?
Нет. Он обвел комнату взглядом и рассмотрев, как в дальнем углу, свернувшись, крепко спит рыжий щенок, тут же отмел эту мысль.
..неужто и правда воришка?
Однако, уйдя в затворничество, они отгородились магическим барьером и исключая Сюэ Мэна и Ма Юна, эти люди могли по своему желанию войти, у них был специальный жетон, больше никто не мог свободно пройти.
Разве только пришедший гость был не человеком.
Это существо двигалось очень легко, но от его слуха и зрения не могло ничего укрыться. Казалось, некто почти бесшумно приближается к их дому. Мо Жань напрягся и затаив дыхание, уже собирался тихонько встать и посмотреть в щель в окне, когда существо уже оказалось у дома и тук-тук-тук, три раза постучалось в запертую дверь.
?
Глубокая ночь, в конце концов кто сумел на ощупь пробраться на гору Наньпин и постучать в двери их семейной обители?
343. Снискание благосклонности.1
Это был второй день рождения Чу Ваньнина после их затворничества.
Его первый день рождения в прошлом году оставил неприятный осадок, жизнь такая, невероятно абсурдная.
Потому что в прошлом году в этот день управлять телом Мо Жань как раз пришла очередь личности Тасянь Цзюня. Несмотря на то, что в статусе мастера Мо он не мог вспомнить все точно, что делала личность Тасянь Цзюня, однако, мелкие осколки воспоминаний все же всплывали в его голове.
Как низкий ростовщик, Тасянь Цзюнь полагал, что «золото символизирует мои чувства», прямой и честный муж, которому луна, цветы, и прочая романтика совершенно чужды. Он бесхитростно признавал только два наилучших способа выражения любви:
Первый – постоянно и неустанно спать с объектом любви
Второй – тратить на него деньги.
И, по сути, в этим не было таких уж больших недостатков. Постоянно спя с ним, он показывал, что в этом мире только Чу Ваньнин может разжечь его любовную страсть, а тратя на него деньги, показать, что только Чу Ваньнин может трогать его кошель. Но несмотря на то, что это было немного простовато*, муж-император не мог придумать чего-то более изысканного, поэтому, он обходился тем, что было.
*土是土了 - земля есть земля.
Однако проблема возникла, с моментом в который Тасянь Цзюнь решил подарить золото. В день рождения он трахал своего мужа по-всякому весь день и ночь напролет. А, на следующий день бум-бум-бум, были доставлены девять огромных корзин с золотыми слитками, и полукругом, словно радуга, расставлены перед домом. С героическим пафосом, очень довольный собой, он взмахнул рукой и произнёс:
- Чу Ваньнин! Это все тебе в благодарность от этого достопочтенного! Доволен ли ты тем, что видишь? Если ты доволен, то скажи сразу…..
Неизвестно какие подробности скрывались за этими словами дальше, так как Тасянь Цзюнь оказался связанным со всем своим золотом. Это Чу Ваньнин, призвав Тяньвэнь, связал и опрокинул его на землю.
Бедный Тасянь Цзюнь никак не мог понять, почему подарив золото человеку после того, как они переспали, он оказался жестоко избит. Он действительно не имел в виду ничего другого, только лишь хотел доказать свои теплые чувства. Переспать, а после отплатить деньгами, что в этом плохого? Неужто нужно было давать деньги до того, как переспали? Или полагается давать во время перепиха?
Может, надо считать толчки, и платить за раз? Маленькие по пятьдесят, а за большие восемьдесят?
Восемьдесят восемьдесят восемьдесят.
Он недовольный, молча сидел на пне в оцепенении, прикидывая про себя, если бы это была другая его личность, что бы он сделал? Продумав полдня, он посчитал, что в такой ситуации он бы не дал непосредственно золото, а лучше обменял бы его на нежные уютные одежды, лучшие вкуснейшие яства, странные редкие, интересные игрушки и ритуальную утварь… или, возможно в день рождения Чу Ваньнина пошел и оказал разную помощь беднякам, чтобы Чу Ваньнин обрадовался и похвалил.
Это слишком дурно пахнет.
Возмущенный Тасянь Цзюнь тайком топнул ногой и со злостью подумал: Какой коварный! Какой подлый! Какой подхалим!
Чу Ваньнин еще и считал, что мастер Мо сама скромность и искренность.
..тьфу!
Во всем мире только он знал самого себя, что он за тип!
Мастер Мо видимо выглядел по своим поступкам и по слухам, человеком высших моральных качеств, а на самом деле хитрец и интриган! Это действительно заставляет его стыдиться!! Что плохого в том, чтобы подарить золото? Дарить деньги плохо? Намного честнее! Намного искреннее!
Как эти люди не видят, что золото, то же, что и его чувства!
Он сидел на пне, задрав ногу и опираясь щекой на руку, спиной к Чу Ваньнину и их маленькой хижине, и тайно предавался грусти и тоске очень долго. Наконец- то Чу Ваньнин уже хотел подойти к нему и поговорить, и вообще были все признаки примирения, когда неожиданно, хозяин усадьбы Таобао, Ма, рыдая от страха и обиды ощупью взобрался на гору и пройдя через магический барьер, кинулся обнимать колени Чу Ваньнина причитая:
- Мастер Чу, не обессудьте! Бессмертный государь Мо непостижимым образом спустился с горы и опустошил два моих склада с деньгами в усадьбе, сказав, что улыбка любимой наложницы* на вес золота…
褒姒 – Бао Сы, историческая личность, ради нее император Чжоу Ли опустошил казну, позволял ей все, что в конечном итоге привело к гибели династии Чжоу. Сейчас используется как имя нарицательное
Только что смягчившееся лицо Чу Ваньнина позеленело.
В тот вечер, вплоть до того момента, как Мо Жань не сменил свою личность на мастера Мо, Чу Ваньнин не впускал его в дом. После этого Мо Жань переписал три тысячи раз фразу «Я больше не буду спускаться с горы, чтобы воровать кур и продавать, творить злодеяния и брать кредиты». И только тогда этот инцидент посчитался вырванной страницей.
Получив в прошлом такой суровый урок, в этом году Мо Жань больше уже не осмеливался проявлять легкомыслие.
К счастью, в этом году в этот день рождения Учителя, сравнительно нормальное сознание будет контролировать это тело и не должно произойти никакого недоразумения.
Хотя он, волею судьбы, разделял воспоминания с Тасянь Цзюнем, и видел, что в этот раз Тасянь Цзюнь решил пораньше приготовить несколько подарков для Учителя, однако натура Тасянь Цзюнь не могла появиться в этот день и вероятно он был не в состоянии устроить в этот раз какие-то потрясения. Возможно, из-за того, что в прошлом году ему был оказан такой холодный прием, в этом году мастер Мо еще больше стремился превзойти самого себя, он хотел посоперничать.
Борьба — значит борьба.
Мастер Мо невозмутимо думал, что каждому человеку тяжелее всего победить самого себя, он не из трусливых.
К тому же, по правде говоря, он очень хотел понять какого сорта подарок он сам сможет приготовить, который очень сильно порадует Учителя и который он одобрит.
- Подарок на день рождения?
В спальне главы Пика Сышэн Сюэ Мэн с удивлением уставился на тайно навестившего его Мо Жань. Тот, выпрямившись, сидел за квадратным столом из ароматного палисандра*, отделанного по краям цветами сливы и вертя стоящую перед ним чайную чашку с улыбкой проговорил:
- Ага. Какие подарки, как тебе кажется могут понравится человеку?
* Dalbergia odorifera
罗锅枨 – отделка стола между ножками, внизу прикреплю картинку
- А кому ты хочешь подарить?
- .. одному близкому человеку.
По причине своей холодной натуры одиночки, Чу Ваньнин прежде никогда не праздновал день рождения на Пике Сышэн и так же никогда не упоминал перед своими учениками даты своего дня рождения. В последствии, когда Чу Ваньнин с Мо Жань ушли в затворничество, Мо Жань много раз упорно просил сказать ему дату, пока наконец он не исполнил его сердечное желание и не сказал ему, только потребовав, чтобы он больше никому этого не говорил, особенно Сюэ Мэну и младшим адептам.
Поэтому, естественно, Сюэ Мэн и не знал ее.
Однако, поразмыслив, он и правда не мог отыскать кого-то достойного получить подарок от Мо Жань. Постоянно размышляющему об этом Сюэ Мэну вдруг пришло в голову, что приближается его собственный день рождения, и неужели….
Сюэ Мэн остолбенел, и тут же теплая волна нахлынула в его сердце. Он пристально посмотрел вдруг ставшим таким мягким взглядом на Мо Жань.
Мо Жань:
-???
Сюэ Мэн слегка пару раз откашлялся и несмотря на то, что в душе он испытывал восторг, однако, поддерживая имидж высокомерного и сдержанного главы, равнодушно произнёс:
- В вопросе дня рождения важно иметь намерение, церемонии - не самое главное.
- И все таки хотелось подарить что-то – ответил Мо Жань, - Наши отношения с этим человеком отличаются от обычных. Хочу не просто подарить, а подарить самое лучшее.
- Это немного неловко. У меня всего хватает…
- Что? – немного растерялся Мо Жань.
- Эээ, кхэ, я сказал, что у других людей и так хватает вещей.
- Одно дело, что у него что- то есть и совершенно другое, если это дарю я.
В сердце Сюэ Мэна еще выше воспарили иволги и расцвели цветы, втайне Мо Жань действительно встал на правильный путь, все таки он усвоил, что такое «старший брат должен быть добр, а младший – почтителен» , это и правда заставляет растрогаться. Он потратил много сил, чтобы сохранить прежний вид, притворился бесстрастным, и задумчиво проговорил:
- …ну, коли так, в таком случае… я подумаю.
- Хорошо.
- Как на счет только что выпущенным залом Цзяндун комплекте легких золотых с серебром доспехов, расшитых бирюзовыми перьями зимородка?
- …
Этот сверкающий золотом, переливающееся всеми цветами дорогущий наряд, как распускающий хвост павлин, он даже не осмеливался вообразить на Чу Ваньнине. Мо Жань помолчал некоторое время и все взвесив еще разок, тактично ответил Сюэ Мэну:
- Это подойдет тебе.
И совсем не подойдет ему.
- Тогда решено, - радостно проговорил Сюэ Мэн, - Значит это.
- …подумай еще. – Мо Жань не сдержавшись, завуалированно покритиковал его вкус, - Одежды и украшения зала Цзяндун хоть и хороши, но не такая редкость, поможешь мне придумать что-то более ценное?
Сюэ Мэн мгновенно распахнул глаза и запинаясь ответил:
- Это, это так неловко!
- ?
- Кхэ… я говорю, что обычному человеку и этого хватит, незачем так тратиться.
- День рождения раз в год, незачем экономить.
Сюэ Мэна прямо-таки захлестнула волна чувств в душе, он, сдерживаясь, опустил голову и подняв руку, похлопал Мо Жань по плечу:
- Не говори больше ничего. Брат, я запомню эти твои сегодняшние слова.
Мо Жань:
- ???
Мо Жань набросив на плечи плащ, спускался с Пика Сышэн, по-прежнему не получив никакого вдохновения от Сюэ Мэна.
Наоборот, он думал, что Сюэ Мэн сегодня был очень странным, даже немного ненормальным, по каждому поводу проявлял необъяснимую радость, волновался и вздыхал от избытка чувств. Хотя он изо всех сил сдерживался, однако, на самом деле у него плохо получалось.
Может глава ужасно устал…
Нужно ли в письме уведомить старейшину Тяньлана, чтобы сразу пошел и проверил пульс Сюэ Мэна? Если он не здоров, нельзя медлить. Эх, Сюэ Мэну действительно очень тяжело.
Затем, в этот день, Мо Жань снова проводя это тайное расследование посетил все знаменитые башни, шатры, лавки, разыскивая повсюду редкости. Не сказать, что эти редкости и ценности были плохими, однако он считал, что они или слишком уж обыкновенные, или слишком яркие, или слишком бытовые, несоответствующие буйно цветущему чувству любви в его сердце. Он стремился воплотить все свои чувства и преподнести их Чу Ваньнину, однако он не знал во что облечь свою любовь. В душе у него был необъятный океан, однако в бренном мире всего лишь полный черпак.
Как получилось, что за всю жизнь в мире людей не нашлось ни одной вещи, которую бы он мог наполнить тем, что хотел подарить Чу Ваньнину?
Он так разволновался, что даже немного растерялся.
Вплоть до того, что раздобыл на черном рынке экземпляр «Списка подарков знаменитых совершенствующихся». Продавая эту книгу, мелкий коротышка, расхваливая ее говорил, что в ней содержится подробный и точный список подарков, которые различные высокопоставленные и уважаемые люди мира совершенствующихся дарили друг другу за последние тридцать лет.
Пропуская мимо сознания, было ли это пустым бахвальством книготорговца или нет, Мо Жань поверил, и очень долго изучал эту книгу.
«Наньгун Сы некогда подарил Е Ваньси старый платочек с вышитым в углу иероглифом Сы»
«Жун Янь некогда подарила Наньгун Сы всего лишь колчан для стрел, который собственноручно изготовила госпожа Жун.»
…
Вдруг, увидев эти записи, касавшиеся умерших друзей, Мо Жань не сдержал вздоха, его взгляд немного погрустнел.
Е Ваньси все эти годы странствует по свету. В одиночку прорываясь через этот мир, она рассчитывает после того, как обойдет весь свет, скопить немного денег, а потом, в Линьи, на месте прежнего Жуфэн, открыть маленькую школу.
По слухам, много лет назад, до того как Наньгун Чжанъин создал свою школу, в Линьи был один мелкий чиновник, который основал учебное заведение, где преподавал ученикам шесть добродетелей - честность, верность, разумность, гармонию, совершенную мудрость и гуманность, шесть норм человеческих отношений - сыновняя почтительность, сотоварищество и братскую любовь, миролюбивость, брак, ответственность и сострадание, и шесть главных искусств – этикет, музыка, стрельба из лука, выездка(ездить на лошади), каллиграфия, математика. А уважаемый глава Чжанъин был последним адептом именно этой школы. Впоследствии это учебное заведение по некоторым причинам пришло в упадок и у Наньгун Чжанъин, достигнувшего мастерства, возникла собственная идея о «Семь табу благородного человека», на основе учения наставника. Тогда он учредил школу Жуфэн в Линьяне, которая играючи достигла славы и процветания на сотни и сотни лет в мире совершенствования.
А ныне все обернулось и вернулось в исходную точку, школа Жуфэн стерта с лица земли, нет больше великолепия, однако, по крайней мере Е Ваньси все еще сохранила в себе искру благородного человека Жуфэн, и она продолжится в соответствии с тем первоначальным учением.
Может снова, спустя тысячи лет все вернется в круговороте сансары.
Мо Жань потряс головой и продолжил читать…
«Наньгун Лю некогда подарил куртизанке Ци Лян семь штук нижнего белья (дуду – как передник на грудь) феникс с пионом, из дикого шелка. На уголках золотой нитью, отгоняющей зло, было вышито «Ты такая сексуальная» , «Почему ты одета в одежды Жун Янь» и прочие пошлости..»
…..
Закончив читать, Мо Жань застыл. На него накатил мощный приступ тошноты, с досадливым звуком «буа», он с грохотом перевернул эти листы со «Списком подарков школы Жуфэн».
«Статья о подарках школы ГуЮэе»
«Ученица Чжао Тяньтянь подарила Цзянь Ечэнь пару пуговиц из жадеита»
«Ученица Чжоу Яньянь подарила Цзянь Ечэнь складной веер из павлиньих перьев»
«Ученица Чжан Чуньчунь подарила Цзянь Ечэнь золотую ручку от печи для треножника»
И все это на сорок листов.
Все это было в то время, когда Цзян Си еще не был главой школы, в этих записях о том, какие вещи ученицы дарили ему, даже затесались среди них еще и несколько креативных старших и младших учеников.
Мо Жань невольно погрузился в размышления… а не опираясь ли на свою красоту Цзян Си обзавелся богатством?
Посмотрим дальше.
«От вышеперечисленных на сорок листов подарков Цзян Ечэнь отказался»
Молодец.
…он его неправильно понял.
Цзян Ечэнь может и правда быть чудесным человеком.
После долгих поисков Мо Жань так и не нашел вдохновения относительно подарка. Наоборот, он был даже озадачен тем, что увидел, как Мэй Хансюэ недавно подарил Сюэ Мэну чудодейственное средство для тонизации мозга – высококачественный тяньшанский снежный лотос.*
*雪莲- возможно древние даосы и считали это нечто волшебным, но сейчас так называется суккулент Echeveria laui.
Снежный лотос- хорошая вещь, Учитель такой умный, разве есть нужда что-то тонизировать? Однако, если можно было сорвать его и вырастить в пруду, пожалуй, это было бы очень уместно.
К сожалению после того, как они ушли в затворничество, Чу Ваньнин больше нравилось жизнь как «Пес во тьме залаял, слышу, под калиткою плетневой... человек пришел обратно ночью в дом под снежной вьюгой.»*, ему не нравится роскошь. Будь иначе, то волею Тасянь Цзюня на горе Наньпин уже бы целый дом возвышался, куда там сохранить маленькую двухкомнатную лачужку, с чистым спокойным двориком.
*Лю Чанцин (709?-780?) династия Тан, стихотворение «В снег ночую у хозяина дома на горе Фужуншань» отражает сочувствие поэта к жизни бедных людей. (перевод отрывка Щуцкий Ю.К.)
Мо Жань вздохнул и закрыл книгу.
Как раз солнце уже садилось и в окно, закрытое шелковой бумагой, проникал ласковый, теплый желтый свет. Сегодня Учитель внезапно вдохновился и приготовил пельмени, которые этому времени уже сварились. С кухни донесся знакомый с малолетства голос, словно столкнулись яшма и фарфор:
- Мо Жань, иди помоги.
- Сейчас иду.
Отозвался голос Мо Жань. В глубине бамбуковой рощи Наньпин струился запах очень любимой им еды. Не такой густой запах раскаленного масла от хого, но как спокойная вода*, без ряби, каждый раз способный принести душевный покой, ласковый и нежный.
*止水- вообще – стоячая вода. Но это не как в русском, плохо, болото, это скорее спокойная вода, не текущая, без ряби, отстоявшаяся вода. Монах Ван Ван Юннин Лин Цяня» Ру : «Она глубока, как сгустившиеся облака, и чиста, как стоячая вода »
Из кухни радостно выбежала маленькая рыже-белая дворовая* собачка, которую они взяли в прошлом году, как будто помогая Чу Ваньнину позвать Мо Жань. Она покружилась вокруг него пару раз в одну сторону, а затем, высунув язык, в другую, весь путь так сопровождая Мо Жань.
*土狗 – дословно - местная собака, по сути двортерьер, потому что стандартов у нее нет, похожа на акиту
- Перенеси во двор обеденный стол, вытри и достань маленький кувшин с вином.
Чу Ваньнин стоял у кухонной плиты, открыв деревянную крышку. Внутри уже бурлили пухлые, круглые драконьи пельмешки, слегка поблескивая, под тонким прозрачным тестом просвечивала нежная мясная начинка. Они уже ожидали, когда их разложат по пиалам и польют красным, ароматным соусом. Чу Ваньнин стоя в поднимающемся пару, небрежно спросил:
- Что за книгу ты так увлеченно читал снаружи?
- Легкое чтиво, - рассмеялся Мо Жань и , засучив рукава, поднял деревянный стол.
Как только он напряг руки, мышцы и вены на них очень отчетливо проявились.
Чу Ваньнин нахмурился:
- Читай больше полезных книг. По слухам, недавно вышло очень много вздорных, никчемных книжонок*, не надо носить их на гору Наньпин. Сюда тайно приходит очень много древесных духов, среди них есть еще совсем юные, читать им бесполезные иероглифы, только портить, потом научаться дурному.
- Верно. – улыбнулся Мо Жань.
Держа стол, он вышел под сопровождающий его гав-гав, веселый собачий лай.
Во время еды Мо Жань рассеяно грыз палочки.
Щенок сидел между ними двумя у края стола и радостно хрумкал мясной косточкой, сваренной без соли.
Чу Ваньнин посмотрел на него, потом на песика, казалось, что этот человек и пес похожи, один грызет палочки, другой кость.
- О чем думаешь? – спросил он.
Мо Жань опомнившись, ответил:
- Ээ… Учитель, я вот думаю…
- Мм?
Мо Жань хотел что-то ответить, но замолк.
Конечно, нельзя спрашивать Чу Ваньнина о том, что он хочет. Во-первых, Учитель, конечно же не скажет, во-вторых, допустим, даже если он и ответит, то сюрприза уже не выйдет и, пожалуй, результат будет еще хуже, чем от тасянеывых девяти корзин с золотом.
Поэтому Мо Жань уклончиво сменил тему, осторожно спросив:
- Я не знаю… может в нашем доме чего-то не хватает? Учитель не думает, что нужно чего-то добавить?
- Не стоит. У нас все есть. – ответил Чу Ваньнин, - С тех пор как взяли Гоутоу*, даже чувствуется, что тут от шума немного тесно, не надо добавлять еще вещей.
*собачья морда
Гоутоу и был этим маленьким дворовым песиком, теперь, когда он закончил грызть косточку, он с довольным лаем принялся жевать полу пао Чу Ваньнина.
Характер у него был озорной, когда щенка нашли, он был на последнем издыхании, Чу Ваньнин подобрал его и так он и остался с ними под одной крышей. Прошло немного времени и ему уже нравилось отдирать черепицу, скакать и искать неприятностей. Чу Ваньнин постоянно пренебрегал им, песик ему не нравился, вот только в конце концов он все таки привязался, пола пао была погрызена и испорчена, а он всего лишь отругал его и даже не ударил и не отобрал пао.
Гоутоу с воодушевлением вилял хвостом.
- Тогда может расширим немного дом? – спросил Мо Жань.
- Это займет много времени и усилий, лишние хлопоты.
- ….. тогда я один все сделаю?
- Уже достаточно шума от него, еще ты будешь мешать. – раскосыми глазами феникса Чу Ваньнин уставился на него, - Есть лишние деньги? Так лучше помоги построить дома у подножья горы. А то что, у собаки комната, у меня своя комната, у тебя своя?
- Может Учитель со мной в одной комнате, а Гоутоу сам проживет.
- Тогда он, наверное, будет носиться туда-сюда пока сам себя не узнает.
- Пф, - Мо Жань рассмеялся, и спросил, опустив голову, - Гоутоу, вот видишь, как я хорошо к тебе отношусь? Я с Учителем буду жить в одной, а тебе одному отдам целую комнату. Где ты еще найдешь такого доброго хозяина?
Рыже-белый Гоутоу покосился на него, таким же манером, как человек. Как будто он хотел сказать: «Почему это ты хочешь тесниться в одной комнате с Чу Ваньнином, ты сам не знаешь о чем думаешь?* Постыдился бы»
*你自己心里没有逼数 – популярная фраза в китайской сети, близко к «ты совсем тупой?» но не оно, означает что человек пытается запутать вас, притворяясь тупым.
- …..
Безрезультатно.
По расчетам день рождения все ближе и ближе, и уже все равно, сколько осталось до него дней, Мо Жань этой ночью не мог спать. Дождавшись, когда Чу Ваньнин заснул, он закинул обе руки за голову под подушку и тупо уставился на потолочную балку.
Воспользовавшись днем рождения Учителя, неплохо бы отремонтировать маленькую хижину на горе Наньпин, чтобы она стала покрасивее и поудобнее.
Вот только для этого нужно больше земли, больше комнат, так что лучше всего поискать какие-то драгоценности, иллюстрированный каталог оружия и доспехов, сделать библиотеку, перестроить мастерскую, соорудить помещение для хранения сокровищ…
Ай, ладно-ладно, понятно, всем этим Учитель будет недоволен, сочтет, что он неправильно распоряжается деньгами, да еще будет досадовать, наблюдая за беспокойством и хлопотами.
Как только его охватило уныние, снаружи вдруг донесся слабый шорох.
Мо Жань сразу же уловил его.
Гоутоу?
Нет. Он обвел комнату взглядом и рассмотрев, как в дальнем углу, свернувшись, крепко спит рыжий щенок, тут же отмел эту мысль.
..неужто и правда воришка?
Однако, уйдя в затворничество, они отгородились магическим барьером и исключая Сюэ Мэна и Ма Юна, эти люди могли по своему желанию войти, у них был специальный жетон, больше никто не мог свободно пройти.
Разве только пришедший гость был не человеком.
Это существо двигалось очень легко, но от его слуха и зрения не могло ничего укрыться. Казалось, некто почти бесшумно приближается к их дому. Мо Жань напрягся и затаив дыхание, уже собирался тихонько встать и посмотреть в щель в окне, когда существо уже оказалось у дома и тук-тук-тук, три раза постучалось в запертую дверь.
?
Глубокая ночь, в конце концов кто сумел на ощупь пробраться на гору Наньпин и постучать в двери их семейной обители?
@темы: 18+, Хаски, 2ha, Хаски и его Учитель Белый Кот, Мо Жань, Чу ВаньНин, Император Мира Тасьень-Цзюнь, husky and his white cat shizun, Чу ВаньНин - Учитель, Визуализация, Арт, ЧВН, Шицзунь - Белый Кот, Мо ВэйЮй
-
-
10.11.2023 в 06:06-
-
15.03.2024 в 20:38